да? Сколько им?
– Старшей двадцать четыре. Кстати, в Петербурге учится, поет. Говорил ей: опера для женщины – гиблое дело, а она – нет, хочу! Ну, раз хочет… Младшая в Университете в Болонье. Ей двадцать два. Может, пойдем уже сядем?
Маэстро выкинул в мусорку окурок и, не дожидаясь Марины, направился к ресторану. Расстроился, наверное, от воспоминаний. А может, стоять устал. Марина его обогнала, чтобы войти первой, и он придержал перед ней дверь.
– Добрый вечер, – обратилась Марина к девушке при входе, – у меня на одиннадцать заказ, на имя Марина.
Девушка полистала толстую тетрадь с исчерканными страницами. Подняла голову, присмотрелась к Маэстро и, похоже, узнала. Действительно, афиши же на каждом шагу. А может, тоже поклонница оперы. Это Петербург все-таки. Наклонилась к ним поближе и сказала тихонько:
– Я вас могу на диваны посадить, хотите? Только что место освободилось.
Марина обрадовалась: столик с двумя диванами по сторонам очень ей нравился.
– Хотим? – обернулась к Олегу Владимировичу.
– Давайте.
Следом за девушкой они прошли через первый зал, набитый до отказа, и уселись во втором, с «Веспой» в витрине и приглушенным освещением. Тут тоже было немало народу, но хотя бы толкаться не приходилось. Марина сняла сумку, положила на диван и уселась, удобно опершись о подлокотник. Маэстро со вздохом облегчения опустился на подушки. Конечно, человек три часа на сцене отработал, без сил, наверное.
– Закажете сначала напитки?
Это официант, пробегая мимо, спросил с итальянским акцентом. Марина и раньше знала, что в ресторан нанимают экспатов: студентов, например. Для придания колорита.
– Вы что любите? – спросил Маэстро, повернувшись к ней.
– «Хьюго». Знаете?
– Нет. Что это, коктейль?
– Ну да. «Сен-Жермен», просекко, содовая. Мята и лайм. Мне очень нравится.
– Хорошо, тогда даме «Хьюго», а мне белое вино. Пино гриджо есть у вас?
– Конечно. Одну минутку.
Маэстро осмотрелся:
– Часто бываете здесь?
– Когда приезжаю, обязательно захожу. Мне нравится. Почти Италия.
– Любите Европу?
– Ну, не всю. Италию конкретно. Францию меньше.
– Почему?
– Французы противные. Хотя, конечно, когда на французском начинаешь говорить, оттаивают. Думают, наверное: «Вот, дурочка, старается».
Марина рассмеялась, но Маэстро не поддержал.
– А вы знаете французский?
– Да. И в школе учила, и в институте. Я филолог по образованию.
– И занимаетесь переводами?
– Сейчас да. Хочется свободный график.
– У меня вроде бы свободный, а я вот занят все время, – поморщился он. – Продохнуть некогда. Правда, летом стараюсь хотя бы недельку урвать. После фестиваля в Экс-ан-Провансе.
– Ой, а вы в Экс едете? Программу-то еще не опубликовали, я не знаю.
– Еду. Опять Германа пою. Какую-то постановку затеяли оригинальную, боюсь себе представить. Даже репетиций не было еще. На фестивалях всегда вводишься в последнюю