пользования школа не могла. Информация сразу же архивировалась, причём проходила сложную систему шифрования, чтобы избежать утечки данных, и в сжатом виде хранилась на сервере. Чтобы снова посмотреть её, приходилось провести сложную бюрократическую работу: запросить коды доступа и официальные разрешения у ответственных лиц. Благодаря этой схеме невозможно было испортить видео, изменить данные. Но всё же существовала одна лазейка: записи архивировались в тот момент, когда машина заезжала в гараж и занимала своё место, и в этот короткий промежуток можно было фальсифицировать информацию.
А пока машина была в работе, на базе всегда могли посмотреть, где она находится, сколько бензина осталось, как часто курит водитель в открытое окно, и с какой скоростью он пронёсся мимо очередного поста ДПС. Летать машины, конечно, не умели, но мощные японские двигатели позволяли развивать большую скорость, при этом машину на дороге не заносило.
Чего не скажешь о мотоциклах. Степан больше любил их. Тяжёлые крутые «американцы» были очень мобильными. Молодые специалисты повесили на них такие глушители, что по городу можно было передвигаться достаточно тихо. Все мотоциклы тоже были оснащены множеством датчиков и вспомогательных фишек, но, конечно, для больших расстояний лучше подходил автомобиль. И ещё Степан не знал, как обстояли дела со стоянкой в лагере. Машина закрывалась на ключ, а отдавать на растерзание пионерам новенький мотоцикл совсем не хотелось.
Ещё в машине было удобно перевозить много оружия. Но сегодня на задание Степан ничего не взял. Он планировал организовать несчастный случай. Хотя наверняка в школьной оружейной нашлось что-нибудь необычное и для этих целей. Ученикам было доступно всё – начиная от древних массивных мечей, арбалетов и луков и заканчивая автоматическими стволами с современной оптикой, – кроме боевых патронов. Их брали на задание под расписку, а после сдавали и отчитывались о каждой дырке в теле жертвы или в стене. Некоторые мечи преподаватели называли настоящими церемониальными эльфийскими и разрешали тренироваться на них только под камерами. Конечно, ученики втихаря посмеивались, уверенные, что всё это сказки, но Степан всегда чувствовал, что именно эти клинки намного легче и теплее по температуре, чем остальные. Они ложились в ладонь и становились продолжением руки. К сожалению, никто, кроме него, этого не замечал. И когда он ещё в начале обучения рассказал маме о своих наблюдениях, женщина мягко отшутилась, что подобные ощущения доступны только избранным, и она очень рада, что её сын такой способный. Намного чаще детям разрешали брать ножи. Метать их умели все. Но в этот раз Степан решил обойтись даже без них. Идти на девочку с кинжалом казалось ему унизительным. Он ведь уже опытный охотник!
Степан сел в машину, настроил под себя зеркала, потом откинул водительский козырёк – там тоже оказалось зеркало. Он подмигнул себе, поправил густую длинную чёлку и отправился в путь. Вообще, Степан сам себе нравился. Не сказать, что занимался самолюбованием, но комплексов по поводу