к чему приводит деликатность. Меня вот привела плестись за спиной у Агаты, недоумевая, как я вообще на такое решился. Она же просто объявилась из ниоткуда, а дальше пошло, как во сне. Случайный звонок, сумбурное объяснение, и вот мы уже на невнятной географической точке, не предупредив никого, давим ботинками пыль. «Покажу тебе что-то дорогое» – так она сказала, Агата. И я сорвался: поезд, автобус, короткая трель дверного звонка. И ежик вместо косичек, здравствуй, подруга детства.
Так много наговорил ей в мечтах перед сном, что тогда, в реальной и долгожданной встрече поиссяк. Обнялись, прошел на кухню, ощущая себя неловким в квартирке с ремонтом в стиле хай-тек. Вежливо отказался от борща. Борщ и Агата – вещи несовместимые, наверняка, готовила не она.
– Одна живешь? – вопрос, задуманный непринужденным.
На что Агата поджимает губы и спрашивает, удобно ли мне будет ночевать на матрасе в зале. Потом говорит о пещере, об удивительной находке. Киваю, кажется, невпопад, время к вечеру и спешу укрыться в зале. Матрас жесток и неудобен, удивляюсь сам себе: Агата, пещера – я же хотел пригласить Катю в кино? Она давно проявляет ко мне интерес, и борщи готовит сама, хотя так ли это важно.
Возвращаюсь мысленно в пещеру и горько усмехаюсь – Агата достала фосфорный фонарик. Да, она девочка с огоньком. И всегда была: разбитые коленки, бесцеремонные откровения, необструганная детская дерзость. Катя вот без огонька. Не потому ли я сейчас в пещере, что иду на свет?
– Пришли, – объявляет Агата странным голосом, и я замираю. – А теперь смотри.
И я смотрю, вглядываюсь в темноту и вижу некое подобие капсулы.
***
В ней жизнь. Непривычная взгляду, очевидно, неземная. Поворачиваюсь к Агате, одними губами шепчу «Инкубатор?» Она отрицательно мотает головой: она и сама не знает. «Младенец» ярко-желтый, а может, это взрослая особь. Весь в шипах и каких-то наростах, глаз нет, рта тоже, но тело вздымается и опускается, словно дышит. Агата молча показывает рукой на подобие вентиляции в капсуле, киваю. Хочется закрыть глаза и оказаться дома.
Еще почему-то хочется ему помочь, но внутренним оком знаю, что бессилен.
– Я его таким нашла, – Агата достает сигареты и протягивает пачку, мотаю головой. – Да, я курю, если ты не в курсе.
– Бунтаришь по полной, – пытаюсь пошутить, разрядить обстановку.
Раньше мне это здорово удавалось с той, другой Агатой. Которая еще не выросла.
– Что делать-то будем?
Забыв об осторожности, легонько поддеваю камень носком ботинка – тот с гулким стуком исчезает в темноте. Агата хватает меня за рукав, сердито, а еще испуганно.
– Ты что делаешь? Камнепад же! Он и так не в безопасности, – кивает на капсулу. – Что делать-то будем, когда проснется?
– Не знаю, – глупо ухмыляюсь, больше от отчаяния и абсурда ситуации. – Усыновим?
И Агата выросла, и я уже не тот. Маленьким нравился себе больше. Шутка дурацкая,