теперь была расстёгнута, кобуру с пистолетом стало видно издалека. Планшет программист заткнул за пояс, видимо, отслеживать сигнал – или что там он у него показывал – больше причин не было.
Феликс отшатнулся, боясь нападения, но Раковский пробежал мимо него, не обратив внимания. Обхватил руками Кродимира и прижался к нему, словно нашёл потерянного много лет назад отца:
– Нашёл… Расскажите мне про Тарцет! Я тридцать лет мучаюсь, ищу вас, чтобы узнать всю историю. Я уже застрелиться решил, если не найду!
Кродимир приобнял его в ответ за плечи, потом опустил руки.
– Езжайте! Денег нет. Механик помог, хорошо.
Раковский едва не плакал от счастья, бормотал что-то, не отпуская горца, словно боялся – уберёт руки, и тот немедленно пропадёт. Испарится. И ищи его ещё тридцать два года. Или стреляйся как Есенин.
Феликс неловко кивнул и забрался в машину.
Обратно они ехали молча, ничего не обсуждая. Инна смотрела вперёд, лицо её было – как, впрочем, и всегда – совершенно спокойным.
Она пошла в домик, проверяя, не поломал ли что-нибудь ночной гость, не украл ли. Всё было в порядке. На журнальном столике так и остались две пустые чашки, которые она по дороге прихватила с собой на кухню.
Помыть и поставить на место. Порядок, прежде всего – порядок.
Феликс задержался у машины. Открыл капот и, с сомнением покачав головой, посмотрел на аккумулятор. От того остался, видимо, только корпус. Да и через него, сквозь плотный белый пластик, было видно, что внутри вспыхивают и гаснут непонятные огоньки, белые, потом красные, потом снова белые. И двигаются, то ускоряясь, то замирая, шестерёнки какого-то механизма. Но вся эта неведомая машинерия исправно давала ток, не поспорить.
– Механик… – совершенно без интонации сказал Феликс и захлопнул капот.
Потом пошёл в домик, разделся и лёг рядом с Инной. Ночёвка в машине – это, конечно, непорядок. Требуется выспаться по-человечески, на кровати, на чистых белых простынях. И пусть там безумному программисту сколько угодно рассказывают о звёздах, здесь, на Земле, гораздо уютнее.
Он просто не понимает своего счастья.
– Смешные они, тарцетлане, – сказала Инна после долгой паузы, когда мужу показалось, что она спит. – Маскировка под людей у них так себе.
– У нас гораздо лучше, – согласился Феликс. – Только знаешь, что я подумал? Чем-то они на людей похожи больше. Надо бы и нам доработать эмоции, это может пригодиться.
Ирина Соляная. Спешащие на зов
Одряхлевший за два года вдовства, Степан Егорович с оханьем вытащил из-под кровати чемодан. Всё, пришло его время собираться в дом престарелых. Он наметил себе срок: когда будет невмоготу варить макароны и жарить омлеты (всё, на что хватало его кулинарных способностей), он отправится туда на дожитие. Он охал и оглядывался по сторонам: всю его жизнь отнесут на свалку – старую мебель, герань на подоконниках, посуду и книги. Кто теперь читает собрания сочинений, которые он бережно выкупал по подписке