всё еще улыбался Степан Егорович.
– Мы, коренблиты, несем радость, заботу и освобождение. Я у вас поживу недолго, – не спрашивая, а утверждая, сообщил старику кот, – мне надо сведения собрать и передать.
– А есть хочешь? – неожиданно для самого себя спросил Степан Егорович.
– Можно любую органику, в том числе и термически необработанную.
***
Так коренблит прижился у старика. Он уходил по утрам, вечерами возвращался. Иногда в облике кота, пару раз в облике подростка. Степан Егорович его не сразу узнал и даже не хотел пускать в квартиру, но паренек с подбитым глазом доверительно сообщал ему, что он коренблит, и даже мяукал для пущей достоверности, и старик снимал запорную цепочку. Степан Егорович расспрашивал коренблита о том, что он видел и слышал, но тот был скуп на беседы. Ложась у теплой батареи, он словно отключался на время от мира, и старик перестал его расспрашивать, просто ожидая, когда коренблит сам разговорится. Закончив сеанс телепатической связи, коренблит ел органику: кусочки курицы, соленые помидоры, сухари, кухонных тараканов. Степан Егорович морщился и старался не обращать внимания на неразборчивость пришельца.
– Скажи мне, – облизываясь и протирая лапкой усы, поинтересовался на третий день коренблит, – котам хорошо живется у вас на планете?
– Ах, как много на свете кошек, – пробормотал старик, словно задумавшись о своем, – а, пожалуй, что и неплохо.
– Людём меня били всякий раз, – коренблит растянулся на коврике у батареи, – котом ни разу. Чаще всего я встречал уважительное и добросердечное отношение.
– Человеком, – машинально поправлял его Степан Егорович, – но брошенных животных слишком много. Все подворотни, вокзалы и рынки… Эх, мать честная!
– Одна девочка взяла меня на руки и гладила, а ее мать кричала и махала руками: «Брось гадость!». Я спросил девочку: «А ты можешь меня любить, только если тебе разрешат?». И она испугалась. Я забыл, что коты у вас не разговаривают. Она бросила меня на землю, и я ушибся. Какая-то старушка хотела взять к себе домой, но я увернулся. Я не хочу, чтобы меня заперли в квартире и гладили с утра до вечера. Видел много котов у мусорных баков, – вспоминал коренблит, – очень репрезентативная выборка получается. Неоднородность. Но есть тенденция.
– А для чего ты собираешь сведения? – осторожно спросил Степан Егорович.
– Я – разведчик, у меня такая миссия, – ответил коренблит и лениво потянулся.
– Могу ли я что-то сделать для тебя? – спросил старик.
– Подари мне чемодан, – неожиданно попросил разведчик.
***
На корабле кипела работа. С Голубой Планеты, как любили её поэтично называть коренные жители, мысленными волнами передавались сообщения. Самый старший в Миссии разведчиков – коренблит Маас – сгустился до еле заметной точки. В таком состоянии он мог длительное время без органической пищи классифицировать и анализировать послания разведчиков.
Картина