сегодняшнего дня не оставило равнодушным никого, кто знал последние новости. А знали их все.
На главной площади Города жители резко стали одним целым. Говорят же, что несчастье объединяет. Это было чьё-то несчастье, а не их собственное.
Люди делились мыслями по поводу произошедшего, пытались понять настрой присяжных, которые заходили в Суд через боковой вход, ругались с охранником, пытающимся освободить площадь для машины с подсудимым.
Кто-то вдруг показал на маленькие окна под самой крышей, будто бы различив там фигуру осуждённого, другой тут же одёрнул его и со смехом объяснил, что в камерах нет окон. Кто-то встретил на площади старых знакомых, резко развернулся и задел их плечом; женщины держали маленьких детей на руках, мужчины прижимали к груди гладкие кожаные дипломаты.
Кто-то как Эрл Томпсон просто не мог преодолеть толпу, чтобы выйти на противоположную сторону площади и дойти, наконец, до супермаркета.
Кто-то как Эрл Томпсон не мог понять, что эти люди хотят увидеть, для чего они здесь собрались, зачем им чужая боль.
Но супермаркет закрыт. Все здесь, Эрл.
Город был обязан Суду своим возникновением.
Когда-то на этом месте в небольшом здании разбирались самые тяжёлые преступления против человеческой жизни. На этой площади казнили, жестоко осуждали и не менее жестоко обсуждали. И как-то незаметно вокруг здания Суда возникло поселение тех, кто не представлял свою жизнь без подобных зрелищ. Судебные заседания проводились достаточно часто, и однажды судьи решили не уезжать, приехали торговцы, и началась жизнь.
Со временем изменилось законодательство, изменилось само здание Суда, и теперь в центре Города разбирались самые тяжёлые преступления против человеческой души.
Многое изменилось, но как и прежде, жизнь в городе начиналась с гудком прибывшего поезда и продолжалась как городской хаос с толпами зевак. К высоким ступеням центрального входа в Суд подъезжала чёрная машина с тонированными стёклами, и охранник сбегал вниз, чтобы принять никому не известного человека. Кто-то в толпе обязательно выкрикивал «Преступник», а кто-то напоминал ему, что нужно держать эмоции под контролем.
Те, кто приходил на площадь, считали, что никто не имеет права безосновательно осуждать других. Но считали они так ровно до дня суда, когда опираясь лишь на вид подсудимого, его осанку, походку и, конечно, собственный опыт, эти же люди запросто делали выводы и вешали ярлыки.
И как им можно после этого доверять?
Так было всегда.
Несмотря на погоду, люди собирались на площади, повинуясь врождённому влечению к месту зрелища. И это любопытство задавало настроение города, было его ритмом, и где-то кому-то, наверное, было выгодно, чтобы человек пришёл на площадь, посмотрел на подсудимого и и спрятал свои чувства ещё глубже.
Где-то и кто-то искренних чувств боятся больше всего.
Сегодня утром солнце пыталось высушить брусчатку после прошедшего накануне дождя, поредевшая листва