чайковцев, особенно в отношении к государству (хотя при аресте в 1874 году среди прочих книг у Чарушина была найдена «Государственность и анархия» Бакунина).
Корнилова была согласна с Чарушиным, что, кроме Кропоткина, анархистов среди чайковцев не было и об анархии многие имели самое смутное понятие. Она доказывала правильность свидетельств последних членов кружка, о чем и сообщала в письме к Чарушину в апреле 1928 года: «18 марта в Ленинграде был торжественный вечер в память процесса 193-х; благодаря приливу бодрости, я решилась на нем присутствовать и написала даже короткую характеристику кружка чайковцев, которая и была прочтена на этом вечере. Дело в том, что в Москве на докладе Кункля[52] специально о кружке чайковцев оспаривали правильность Вашей характеристики, что мы были „ни лавристы, ни бакунисты, а шли самостоятельным путем“. Я сочла своим долгом воспользоваться представившимся случаем, чтобы заявить и привести фактические доказательства правильности Вашей характеристики. ‹…› Для доказательства того, что мы шли самостоятельным путем, я указала на тот факт, что „Вперед!“ и „Государственность и анархия“ были получены в Питере лишь в конце 73-го года, незадолго до наших арестов»[53].
Но Министерство внутренних дел на основании следствия «о пропаганде в империи» перед судебным процессом 1878 года пришло к выводу о влиянии Бакунина на кружок чайковцев и об анархических убеждениях последних. Как сообщалось в докладе Особому совещанию: «Конечная цель стремлений и планов кружка чайковцев состояла в уничтожении государства и замене ныне существующего строя народной жизни „анархиею“, по мнению чайковцев, этим „идеалом“ общественного устройства»[54].
Историки народничества относили чайковцев и к лавристам, и к бакунистам, и к организациям «переходного типа», и соглашались, что они заняли особую позицию, не являясь ни лавристами, ни бакунистами. Например, М. Миллер, рассматривая вопрос об идеологических конфликтах в среде чайковцев в контексте споров между сторонниками Лаврова и Бакунина в Швейцарии, писал, что идеологические разногласия в эмигрантской среде не могли не оказать серьезного влияния на развитие революционных идей в России в тот период. Но чайковцы занимали очень сбалансированную позицию, не примыкая ни к одному из идеологических лагерей, критикуя Бакунина за анархизм и бунтарство, но также критикуя и Лаврова за оторванность от реальности[55].
Возможно, в начале 1870-х годов, учитывая свободу мысли и отсутствие программы в кружке чайковцев (проект, написанный Кропоткиным, либо не успели обсудить и принять, либо приняли с изменениями – в этом мемуаристы также расходятся), их политические взгляды так и не оформились во что-то целостное, и спустя годы восстановить их оказалось достаточно сложно. Кроме того, не будем забывать, что для молодежи 1870-х годов идейные поиски и отсутствие цельного сложившегося политического мировоззрения было типичным явлением: