давай! – «подбодрил» Никита из комнаты, параллельно прибавляя громкость на ноутбуке.
Очередной супергеройский фильм с кучей громких спецэффектов на полной громкости. Не знаю, как он сам ещё не оглох, но я радовалась, что Сонечка пока не реагирует на громкие звуки, иначе пришлось бы что-то делать с его привычками.
Нам было тяжело справляться в однокомнатной квартире. И это не считая того, что ночью здесь было ещё шумнее. У Никиты было два состояния: перед компьютером в наушниках с криками на тех, кто его побеждал, или перед ним же, только с собственным братом и его друзьями, в компании пива и чипсов.
Во время беременности было легче. Меня не мучал обещанный токсикоз, не было тяжести или других последствий, появившихся после родов – у меня было длительное принятие того, что я совершила, и как мне с этим поступить. Но я смогла признать ошибки, попыталась морально восстановиться и спокойно продолжить жизнь. Сперва этому мешал сам Никита, а после Артём, каждый раз подкрадывающийся незаметно. Тяжесть уходила только с дочерью на руках, когда мысли в голове оставались только о ней. Я ненавидела весь мир, но боготворила её. Она стала моей жизнью и спасением.
– Ну, мне долго ждать? – уже совсем злой крик.
Я ускорилась.
***
– Могла бы и привезти мне внучку, – обиженно пробурчала мама голосом из кнопочного телефона, – четвертый месяц, а видела тебя только после выписки.
Я тяжело вздохнула и ответила, прижимая дочь к груди и укачивая её больше часа. Есть даже вероятность, что удавалось бы мне это легче без звонков и криков мужчин на фоне. Одиннадцать на часах, а у них только общий сбор. Обожаю.
– Ты живешь в другом конце города, а я смогу только на автобусе с двумя пересадками, – я почти пела это, стоя на кухне перед окном, – ты могла бы приехать сама. Я буду рада тебя видеть.
На улице вновь валил снег. Красивый такой, пышными хлопьями и очень плавно. Я бы сказала волшебно, не будь вокруг такого шума.
– К вам?! – она даже возмутилась, – нет уж, увольте! Твоего ненормально вообще терпеть невозможно!
Я была с ней согласна, но если учитывать, что он отец, выбирать не приходилось.
– Уж сколько раз я говорила тебе, что ты могла вернуться к Артёмушке? – она затараторила в трубку, вновь продолжив любимую тему, не успели мы помириться с ней с прошлого раза, – он уж сколько тебя зовёт, а ты?
Я зажмурилась и качнулась более резко, чем нужно было. Соня нахмурилась, будто осуждая меня.
– А ты выводишь меня из себя! – крикливое от мамы.
– Никто не зовёт меня обратно, – в который раз произнесла для неё я, – а даже если я начну упрашивать его это сделать, то он начнёт издеваться надо мной ещё сильнее.
Она прорычала, перебив меня:
– Примет! Я даже с мамой его говорила, а она сказала, что сама тебя примет, если он нет!
Я закатила глаза.
– Даже если и так, то представь сколько он будет… как будет ненавидеть меня после того, что я сделала! Только представь себе. Я же хочу нормального отношения к