коляски, аккуратно помогая мне вывезти её из сугроба, – со своими дружками он поделился в подробностях. Этот их Барсик мне всё рассказал.
Я нахмурилась.
– Они, конечно, идиоты, но за свою жизнь готовы рассказать всё. Даже если это порочит их главаря.
Я промолчала, не понимая к чему он ведёт. Да, я была плохой. Он узнал меня, как первую проститутку и предательницу. Но почему тогда не оставляет попыток сманить меня к себе? Издёвка слишком затянулась.
– И меня интересовало больше не то, почему ты живешь с ним. Мне это ясно – ради дочери, – пристальный взгляд исподлобья, – вопрос в том: почему ты не сказала мне? Если боялась осуждения, то ты точно дура, иначе говоря: твоя измена выставила тебя в ещё более гадком свете. И не только передо мной. Но ты… молчала!
Он был удивлён и возмущён в той же степени, в которой я недоумевала. О чём он говорит, у меня не было даже догадок.
– К чему ты ведёшь? – сдалась я, – о чём я молчала? Господи, и ты поверил пересказанным бредням какого-то непонятного парня?! Я даже не знаю, о чём ты говоришь!
Он сперва пристально посмотрел на меня, а затем кивнул.
– Понял почему, – жестокая усмешка, – значит моё предположение верно, Вась, – в его глазах мелькнула радость, но моментально омрачилась, – всё проще, чем ты думаешь. Намного проще и неприятнее, – задумчивость, – значит придётся идти от обратного. Суд?
Он с интересом меня осмотрел и улыбнулся.
– Ты свихнулся, – сообщила ему я.
Он махнул на меня рукой и продолжил идти с предвкушающей улыбкой.
– Про мщение, кстати, не забыла? – на его лицо легла печать хитрости, – там твоего мужа задерживают.
Я даже обернулась, чтобы увидеть, как у нашего подъезда стоит машина с мигалками. Бежать смысла не было – нас лишь могли забрать, как свидетелей. Если Артём не воспротивится.
– А говорил, что не мстишь мне, – ехать дальше я не стала, вглядываясь в толпу людей, но не различая вообще никого.
– А я и не тебе, – искренний взгляд, – Шанхаю и твоему уроду мужу. Последнему особенно.
Вторая фраза вышла у него совсем зло и прерывисто. Будто с яростью и очень сильной ненавистью.
– У меня ключей с собой нет, – решила сказать ему.
Он пожал плечами.
– У меня есть, – короткий ответ.
Я тяжело вздохнула.
– Я про свою.
Он улыбнулся.
– А я про какую? – глаза прошлись по моему лицу, – я же не дурак, и знаю, что в нашу ты не пойдешь из-за своей дурацкой «правильности». Могла бы и изменить своему мужу. Мне же изменила.
Я сузила глаза от ярости, развернула коляску и поехала к дому, понимая, что не успею, даже если побегу.
– У тебя совести нет, Васенька, – он ухватил меня под локоть и развернул к себе рывком, – ни капельки!
А после резко наклонился и впился губами в мои губы так, что я сперва опешила от его напора, а после буквально вспыхнула от нахлынувших ощущений. Горячий трепетный поцелуй перерос в спокойный и лёгкий, едва содержащий в себе прикосновение, а