травяным отваров, после чего они потеряли сознание. Последнее, что Ганс помнит из того дня – слово, произнесенное фламином, устремившим свой довольный взгляд в небо: «Ракеты».
Понтифики Норанейта объявили произошедшее карой Богов за несоблюдение обетов людей, но посетовали, что отныне души тех людей удостоились вознесения, а значит, все не так уж и плохо.
Культ вознесения. Единственный религиозный институт в Долине, с центром своего учения в Норанейте, распространяющий так называемые «заветы Богов» по всей Долине, за исключением атеистической Империи, где главенствовало просвещение. Ганс много что в этой жизни не любил, но Культ вознесения в этом списке занимала особенное место. Верить в никем невиданных Богов, что их создали и указывают жить по своим правилам, а иначе покарают, и просто молча наблюдают, за тем как люди грызут глотки друг друга – Ганс искренне не понимал, как это. А ещё в честь вымышленных Богов ежегодно проводят убийственные игры в Норанейте. Однако необъяснимые и даже абсурдные вещи в Долине встречались сплошь и рядом: падение неизвестных вещей с небес, появление новых животных из ниоткуда и уродских столбов Мотихари везде, где только можно.
«Но кто бы это не сделал, даже если это были Боги, я приду к ним на небеса и убью их всех до единого», – дал себе клятву Ганс. Время уже подходило к вечеру, яркое зарево, отражающиеся в реке, на которую и выходили окна дома, слепило и одновременно успокаивало. Неделя сна очень его расслабила, он накрыл рукой глаза и выдохнул.
– Я обязательно отомщу. Но не один. Нужно найти Сайлеса.
***
Ганс проснулся утром. За окном была людская суматоха, что его и разбудила. Он неспешно встал, потянулся, и стал оглядываться по сторонам. В доме так ничего не изменилось, будто бы он был нежилой. На себе он обнаружил старую хлопковую рубаху и мешковатые крестьянские штаны. На полу возле кровати лежали его подкованные сапоги. Ганс прыгнул в них и стал разминать затекшие от недельного отдыха мышцы, хотя не очень и получалось. Отсутствие пищи в течении недели давало о себе знать, и он страшно хотел есть. Он открыл дверь в другую комнату. Посреди стоял богатый стол с мясом, варёным картофелем, рыбой и хлебом, посреди стоял кувшин, Ганс едва ли не набросился на всё это, но заметил, что за столом сидел худощавого вида старик и старательно записывал что–то к себе в книгу. Старик поднял голову и улыбнулся:
– Рад видеть тебя в добром здравии. Угощайся!
Ганс кивнул и наплевав на нормы приличия кинулся есть. В самом начале казалось, что он съест здесь всё, но на деле лишь несколько кусков мяса и картофелин, и лишь один стакан воды, как же она была прекрасна.
Закончив трапезничать и отвалившись на спинку кресла, положив руки на живот и довольно вздохнув, он наконец–то вспомнил о правилах приличия.
– Господин, как я могу к вам обращаться?
– Моё имя Тит, малыш. Тебе сильно повезло.
– Да, господин. Как я могу вас отблагодарить?
– Для