потом сказал:
– Маша, я не могу жениться без благословения моей матери. Я сегодня поговорю с ней о нас.
– Петя, какое благословение, мы же с тобой… – она густо покраснела.
– Маша, ты не волнуйся. Я обязательно сегодня поговорю с мамой, объясню ей, и все образуется.
Через полчаса Петр стоял пристыженный перед матерью, а она бросала холодные фразы:
– Я понимаю, что это случилось в день твоего приезда и ты должен был стряхнуть с себя ужасы пережитого, но о свадьбе не может быть и речи. Ты знаешь, что твоя Мария цыганских кровей? Нет? Так вот знай. В нашу семью всегда входили только нравственные женщины, а блудницам здесь не место.
– И что мне теперь делать?
– Сейчас ты в тине греха и спасет тебя только вера в Бога. Молись, чтобы он наставил тебя на путь благочестия и смирения. А о Марии забудь. Если хочешь, мы отправим кого-нибудь из родственников сообщить ей об этом.
– Нет, я так не могу, я сам скажу.
Разговор с Марией дался ему нелегко, но еще тяжелее было самой девушке. Она с каменным лицом молча выслушала его, сказала, что все поняла, развернулась и пошла домой. «Господи, где взять силы», – шептала она, идя по дороге и с трудом волоча ноги. Дома она дала волю слезам.
– Мамочка! – рыдала девушка на коленях у матери. – Как я теперь буду жить! Но почему так случилось? В чем я виновата?
– Манечка, доченька, ты можешь навредить ребеночку. Успокойся хотя бы ради него, – мать гладила по голове отчаявшуюся дочь.
Брат Сеня, видя страдания сестры, схватил со стола нож и страшным голосом крикнул:
– Я прирежу его!
– А ну положи нож! – приказала мать, а потом строго сказала дочери: – Мария, я знаю эту семью и могу тебе сказать, что они никогда не приняли бы тебя. Но мы не останемся в долгу.
Она посмотрела на сына.
– Семен, выйди! Нам с твоей сестрой нужно поговорить.
После того, как за сыном закрылась дверь, она продолжила:
– Мария, дочка, я могу сделать так, что его потомки будут страдать. Они не будут счастливы в любви, и это сживет их с белого света. Хочешь этого?
Мария затихла, вытерла слезы, а потом тихо спросила:
– А что будет с ним?
– А с ним ничего не будет.
– Хочу, очень хочу!
Мать достала из шкатулки шпильку, зажгла свечу, произнесла какие-то непонятные слова и провела шпилькой над пламенем свечи.
– Я знаю, кто будет закалывать косы этой шпилькой, и все устрою, – после ритуала произнесла мать. – А сейчас отдыхай, дочка.
Прошло несколько месяцев, и состояние Марии стало заметно жителям поселка. В магазине за ее спиной перешептывались, поползли сплетни о том, что ее не приняли в новую семью. Девушка от этого страдала и наконец поняла, что не сможет так больше жить. Они с матерью и братом решили переехать подальше от этого места туда, где их никто не знает.
В последний день они уложили