книжки зачитать до дыр!
Бумажные, не на экране…
Обнять и защитить весь мир!
И чувствовать – мы рядом с вами.
Родного лица красота
Папе
Теперь я, конечно, не та…
Хотя и не старая, вроде…
Родного лица красота —
отец говорил – не проходит.
Поверю тебе и сейчас,
О, мой сероглазый, мой вербный!..
Целуешь морщинки у глаз,
и мне улыбаешься с неба…
В ответ – улыбаюсь тебе…
Ты добрый, весёлый и смелый!
И я благодарна судьбе
за эту любовь без предела.
Сны
Боюсь засыпать… Вновь замучают сны…
Блуждание по коридорам подземным…
Мой дом затерялся во мраке вселенной…
И мне не дожить, не дожить до весны…
Обманным путём здесь идут поезда…
И в небытие открываются двери…
И сердце сжимается болью потери…
И в горле стучит: никогда… никогда…
Коварные лестницы в пропасть ведут…
Безумные лифты – точь-в-точь – искандеры…
И лишь просыпаясь в агонии веры,
Едва ли не плачу от счастья: ты тут…
А я украла Джека Лондона
Ты думал, брат, я – благородная.
Не жадина и не плутишка.
А я украла Джека Лондона.
Его ободранную книжку.
В пакет с продуктами засунула,
И стырила с библиотеки.
Нет, правда, я тогда подумала,
Что в ней и не нужны калеки.
По листику сшивала, клеила…
Обложку – из коробки старой…
Так воровскую жизнь примерила…
Но слава богу, что не стала.
А книжка жжёт… И вспоминаются
Безукоризненные предки…
И Мартин Иден улыбается,
И машет сломанною веткой.
Усманка
Несутся дни – быстрей, быстрей! —
Куда-то в небо… Или в бездну…
Как стадо диких лошадей!
Не остановишь – бесполезно.
И новый день неповторим
Своим аллюром и окрасом.
Хочу, чтоб каждый был любим,
А не катился серой массой!
Чтоб дети Матери-Земли
Её любили и жалели.
И, как ребёнка, берегли…
Чтоб не упасть из колыбели.
Чтоб не было погибших рек,
Отравленных и опустелых.
Чтоб не был гадом человек.
Не доходил до беспредела.
А сердце бьётся всё больней,
И всё саднит за ранкой ранка…
И мне так стыдно за людей!..
Я плачу внутрь: прости, Усманка…
Любить и верить
Он подрывает свой авторитет:
за нелюбовь к себе грозится адом.
Провозглашая праведности свет,
в ученье добавляет каплю яда.
Сыновнюю