нет – так что же…
Не дано…
Стихи не врут. Как маленькие дети.
Как сосны на песчаном берегу.
Как нежные объятья на рассвете…
И не проси… Не надо…
Не могу.
Ты полюбишь меня, когда…
Ты полюбишь меня, когда…
Будет, видимо, слишком поздно…
И с небес упадет звезда,
На лету превращаясь в розу…
Ты полюбишь меня такой…
Несуразною хромоножкой…
И олень протрубит отбой,
Вылетая за мной в окошко…
Ты полюбишь меня как дочь…
Без условий, сомнений, фальши…
Но смогу ли тебе помочь,
Улетая всё дальше, дальше…
Чужие дети
В гнилых домах сгорают дети.
Век доживают ветераны.
Никто за это не в ответе.
А что? Не больно и не странно.
В угаре самоублаженья
жиреет брюхо наглой жабы.
А ей всё мало наслажденья!
Эх, кабы, кабы, кабы, кабы…
Шампунем моются панели.
Наверно, это и не плохо.
А те, кто в дамки не успели —
в грязи по пузо кабыздоха.
Фавелы… Нищета и плесень…
Сам виноват, что жизнь убога.
А где-то в небе чистом песнь:
Мы дети… Равные у Бога…
Эх, хорошо в стране столичной —
и в сумерках, и на рассвете!..
Уже не страшно: так привычно
в гнилых домах сгорают дети…
Там, где-то там… Чужие дети.
Дезадаптация
Вот такая, друзья ситуация…
Ни любовь не поможет, ни плаванье.
Начинается дезадаптация —
Штука в старости самая главная.
Дольше тянутся сумерки длинные…
Сердце с ритма всё чаще сбивается…
И простуды – «подруги» старинные —
Зачастили… В родню набиваются.
Всё больней, тяжелей, неустойчивей…
Я танцую под музыку сидючи…
И глаза удивлённые дочери…
И как будто из жизни ты вычеркнут.
*****
Да… Такая вот бабка Тортила.
Но, наслушавшись новостей,
Она тихо проводит гостей…
И пойдёт убивать Билла.
Учусь…
Страдать безропотно… И в боли находя
какую-то немыслимую сладость…
Отчаянно и преданно любя —
в отверженности тоже черпать радость…
Сквозь слёзы улыбаться счастью тех,
кому свезло поболее на милость…
Учусь… Учусь раскалывать орех.
И, кажется, почти что получилось.
Только там…
Ком болезней и утрат
нарастает
с каждым годом…
Кто ж такому будет рад?
Эх ты, матушка-природа!..
В небо тянутся пути
душ. А тел —
в сырую