тоже не мог.
Наверное, однажды им придется очень серьезно поговорить. Но это позже, не сейчас.
Сейчас Юня должен насладиться своим полетом в полной мере.
Сколько раз ему хотелось спросить: «Ты счастлив, сын?»
Не спрашивал. Не хотел лезть в душу. Илья всегда каким-то внутренним чутьем понимал, что даже у него – отца, есть четкие границы вхождения во внутреннее пространство Юни.
Он почти не ездил к нему, отдавая эту прерогативу Майе. Ей нужнее, ей было просто физически необходимо привезти что-нибудь вкусное, подбросить пару новых идей для концертов, купить модный джемпер.
Илья знал, что квартира сына – сугубо личная территория и лишний раз не заходил на нее, предпочитая приглашать Юню на домашние ужины или встречаться в нейтральном месте, будь то кафе или парк. При непонимании тонкостей особенного мира сына, состоящего из нот и цифр, в Илье было абсолютное понимание того, как этот мир сохранить, не вламываясь в него грубо и непрошено.
Илья Юльевич отвернулся от окна.
Разговор с Юней на тему того, кому и как передавать компанию, отложить можно, а вот работу и грядущее совещание – нет.
«Зал накрывает тончайшая аура любви, сотканная из музыки и танца…»
Дальше читать невозможно.
Аура любви, чтоб ее…
Аура…
Видела, все видела. Читала, смотрела, впитывала.
Овации в Большом. До дыр затерла ролик в сети, потому что там целых тридцать секунд показывали его за роялем.
Фестиваль в Питере – чистейший мазохизм. Больно, так больно, словно тебя заживо разрезают на кусочки, а выключить не получается – все равно смотришь до конца, слушаешь, читаешь. Жадно ищешь новости, знаешь, что после них станет плохо, а все равно ищешь.
Экран напротив Мариинки – музыкант и его муза-балерина. Как чудесно! Нет, правда, чудесно!
Фотосессия, кадры из которой стали прекрасными иллюстрациями к репортажам. У нее заголенные ноги, она лежит на крышке рояля. Он смотрит на нее.
У них роман. Точно роман. Как она на него смотрит! А сама-то – кожа и кости. Ни груди, ни попы.
Обнимать нечего – скелет. Но с симпатичным лицом, чего не отнять – того не отнять.
Тончайшая аура любви…
Все как сговорились, честное слово.
Женечка сегодня с утра до эфира:
– Помнишь, к нам приходили на интервью? Ты только посмотри, что пишут про балет!
– Потом прочитаю, сейчас некогда, что у нас на сегодня по розыгрышам?
– Какая ты сердитая.
А какой прикажете быть?
Где-то там под питерским небом гуляет человек, который умеет разговаривать музыкой. Он внимательный и вежливый со всеми. Столько интервью дал за последний месяц, столько всего наговорил. И совсем не так, как ей, без колючих взглядов и холодной иронии.
У него там все отлично – успех, этуаль, ночное питерское небо.
Это небо в сумерках и почти черный силуэт Петропавловской крепости он выложил в инстаграм.
Вся страница