стол, раскладывал по тарелкам орешки, рыбу, кальмаров, открывал и разливал пиво по чашкам мейсенского фарфора. Для синих скрещенных мечей это, безусловно, новый жизненный опыт.
Иван протянул чашку.
– Друзей провожают стоя.
Улыбка тут же сползла. Но, принимая из рук белую чашку с пенящимся напитком, Илья вдруг почувствовал, что эту боль можно пережить. Что-то сделать и что-то сказать – и жизнь, замершая на одной тоскливо звенящей ноте – двинется дальше.
Он тихонько вздохнул – и выпил содержимое кружки залпом. Вкус оказался непривычным, резким и сильно ударил в нос – так, что показалось, будто пиво сейчас из носа и польется. Илья инстинктивно прикрыл рот и нос и шумно задышал в ладонь. А потом, когда продышался и убрал руку, неожиданно для самого себя спросил:
– А встречают как?
– Радостно! – уверенно ответил Иван. Забрал чашку и снова ее наполнил. – Так, давай рассказывай, что у тебя. Как съездил, как все прошло. Не, я, конечно, следил, но это рассказ журналистов.
Самое изумительное во всем этом было то, что Илья стал рассказывать. Скинул пиджак, сел на диван, Иван устроился на стуле перед столом. И слушал. А Илья рассказывал. В процессе ему раза два или три подливали – Илья сбился со счету.
– Этот город словно с другой планеты, – подытожил Илья свои впечатления о питерских гастролях. – Может быть, из-за архитектуры, из-за того, что центр не тронут. Он словно хорошо темперированный клавир, тронешь, да что там тронешь – только посмотришь – а он уже отзывается. Это как с эффектом наблюдателя, понимаешь? Элина тоже это отметила.
– Мда-а-а… – глубокомысленно отозвался Ваня, взлохматив чуб. – Элина – это хорошо. Красивая танцорша. Ваши выходы по всем новостям показывали. У тебя с ней все серьезно?
– Конечно! – Илья совершенно несвойственным ему ранее жестом взмахнул рукой, едва не опрокинув чашку. – На следующий год планируем еще один одноактный балет.
– А чего только одноактный, я бы с такой многоактный сделал.
Илья нахмурился. Многоактный? Похоже, Ваня не совсем понимает, о чем говорит. Допил задумчиво остатки из чашки. Кажется, он начал привыкать к этому странному вкусу. И в нос больше не бьет.
– Для многоактного оркестр нужен.
Ваня напротив поперхнулся содержимым своей чашки. Оттер тыльной стороной руки губы.
– Слушай, вот я бы справился без оркестра, честное слово! – Ваня потянулся за открывалкой. – Пригласил бы к себе и… хочешь – два, хочешь – три акта.
На то, чтобы сообразить, что Ваня говорит, скорее всего, не о балете, Илье потребовалась пара минут.
– Так, ты пиво неправильно пьешь, – между тем Иван открыл новую бутылку, разлил пиво, но Илье протянул не чашку, а тарелку. – Вот смотри – кальмар. Берешь в рот, жуешь, запиваешь пивом.
Илья послушно сунул в рот сухую белую полоску, начал жевать. Соленое и безвкусное. Но с пивом нормально. Решил снова вернуться к теме балета и задал вопрос:
– А ты можешь… три акта? Подряд? Или с антрактом?
Слушай, мы про балет говорим или