с маленьким поэтом урчал котенок Чубайс. Лев Арнольдович похвалил сына, а затем сказал:
– Много лет я мечтаю уехать в Израиль. Там умеют обращаться с инвалидами, там Аксинья не пропадет.
Но Марфа Кондратьевна не разрешает нам выехать. Все дети записаны на нее.
– Пойдите в посольство, объясните ситуацию. Еврей вы или не еврей? – сказала я.
– Это мысль! – вдохновился Лев Арнольдович, прислушиваясь к шуму, доносившемуся из гостиной: Мата Хари с наслаждением штурмовала елку, старинные игрушки летели во все стороны и звонко бились о паркет.
– Кто-то нам в дверь просунул конверт! – заметила Ульяна.
– Наверное, это Дед Мороз с опозданием подарок принес, – обрадовался Любомир.
Увы, всё оказалось куда прозаичнее. Текст письма гласил:
«Бессовестные вы люди! Мы живем рядом с вами долгие годы и до сих пор не знаем, за что нас так люто покарал Господь! С вами нас объединяет общий коридор, в котором всегда полно вашего хлама. Коридор запущен до крайней степени и обгажен вашими кошками. Вы визжите и орете круглосуточно, бьете в стены и топаете как слоны. Пусть Новый год пробудит в вас желание к чистоте и порядку! Ваши измученные соседи».
Кот Мяо Цзэдун выглядел сконфуженно, напрудив у соседской двери.
– Ну-ка, брысь отсюда! – шикнула я на него.
Пожилая соседка, выглянув из своей квартиры, потребовала от Льва Арнольдовича убрать за питомцем.
– Идите вы! – выругался Лев Арнольдович, недовольно косясь на письмо.
В ответ соседка вспомнила его мать и бабушку дьявола, а потом приписала семью Тюки к древней профессии.
Морозными январскими вечерами Марфа Кондратьевна не могла посещать любимые всей душою правозащитные митинги – боялась простуды. Сгорбившись, она сидела на кухне и утирала слезы, разглядывая прохудившуюся тонкую клеенку на массивном столе. Родившая детей в солидном возрасте, защитница прав человека никак не могла сообразить, что от нее требует супруг. Лев Арнольдович хотел уюта и вкусной еды – его желания были стары как мир.
Из перепалок между супругами всплывали картины прошлого. Лев Арнольдович в одиннадцатилетнем возрасте приполз домой на четвереньках, но у самого подъезда понял, что неведомая сила забирает его в открытый космос.
– Я сопротивлялся! Бился с инопланетным врагом! Утром соседи нашли меня в собственных нечистотах, а кругом – вырванная с корнем трава и сломанные кусты. Я хватался за них! Я смог остаться на Земле! – пояснял Лев Арнольдович.
– Меньше надо было «Тройной» одеколон пить! – хмуро отвечала Марфа Кондратьевна.
– Чтобы мальчишки в школе считали меня ботаником?! – возмущался ее бородатый супруг.
В призывном возрасте он попал в сумасшедший дом.
– Я сымитировал шизофрению, начитавшись нужной литературы! Я не хотел воевать! Но меня упрятали надолго, и мне реально сорвало кукушку от убойных препаратов…
– Ты буйнопомешанный! – не сдавалась Марфа Кондратьевна.
– А ты редкостная замараха! – огрызался он.
Как бы там