Борис Гриненко

Признание в любви


Скачать книгу

не показывая этого, за улыбкой спрятано понимание и тайна, к которой хочется прикоснуться. Повезло кому-то, кто прикоснулся, но лишь в том случае, если он сам такой же. Впрочем, какое мне дело до неё? Тем более, ей до меня. Я начальник, сотрудников много, девушек, как тогда говорили, – «ещё больше».

      Меньше, чем через месяц спрашиваю у Адика, и отмечаю, что не только из служебной необходимости, но и из любопытства – оправдались ли мои наблюдения:

      – Как новая птица?

      – А как ты сумел подметить? Точно – птица-говорун Кира Булычёва, отличается умом и сообразительностью. Попросил найти ошибки в чужой программе, быстро справилась.

      – Неплохое начало.

      – Окончание не хуже – её диалог с тем, кто написал программу:

      – «Пойду думать» – «Не наговаривай на себя».

      При чём здесь новая птица – Ира? А ни при чём, оценил её верно, и точка. У нас с ней разные круги общения, к тому же, разница в возрасте – семнадцать с лишним лет. Впрочем, почему лишних? Мне они нисколечко не мешают. Да и что может помешать человеку под пятьдесят, у которого «всё» есть? При встречах я, конечно, не отказывал себе в удовольствии пошутить. Ответом был смех в коридоре или в комнате, где она сидела, и куда я заглядывал, разумеется, по делу. Нередко видел там ребят из других отделений, потом сказали, что они здесь отираются в попытках развить с ней знакомство.

      Иду к Адику, чуть приоткрыл дверь, но он появился из другой комнаты, я его жду и слышу.

      – Ты сегодня особенно красивая, – утверждает чей-то голос. Другой с ним соревнуется:

      – Почему сегодня? Ира всегда такая.

      Заходим. Сидят двое из другого отделения. Внешний вид приучил их, видимо, к развязности. Адик не выдерживает:

      – Опять в нашем огороде сорняки.

      – Почва хорошая.

      Говорят, что я отличаюсь вежливостью, но прополоть не мешало бы. Хотя ребята неплохо смотрятся и в меру спортивные. Впрочем, что такое мера? Другому её определяем со своей колокольни. Себе меру устанавливаем, когда выпиваем, вдобавок, тут же и нарушаем. Эти, будто нарочно, совершенно разные, начиная с роста и кончая манерами. Высокий сидит, демонстративно закинув ногу на ногу. Такую неуважительную позу я могу позволить дома, как пренебрежение (скорее всего, справедливое) к самому себе. Глянул на часы – до обеда ровно час:

      – Скажу вашему шефу, чтобы дал премию.

      – За что?

      – Не «за что», а на что – на часы. Ваши спешат на сутки. (Завтра, как раз, перевод стрелок на летнее время).

      Обиженные засуетились и перед дверью (на самом деле, перед Ирой) разыграли сценку, наклоняясь поочерёдно и раскидывая руки.

      – Прошу вас вперёд, пожалуйста.

      – Нет уж, позвольте, сначала вы.

      И растянули улыбки – никто не отреагировал на «Ревизора». Тогда, который повыше, оборачивается ко мне, для них я – ревизор.

      – Приходите в обед, в теннис поиграем, – им всё ни по чём, но отыграться