напиткам и приключениям на свою задницу… особенно у Вэла… всё, надо завязывать. Я же серьезный тридцатипятилетний человек, ведущий журналист и обозреватель солидных изданий, вхож в лучшие дома столицы. Не дай Бог, если в Париже узнают о моих сумасшедших выходках. Это будет полное фиаско. Всё, делаю сейчас водный массаж, пью кофе, после чего нужно побыстрее слинять отсюда, чтобы мои глаза больше не видели этот „Паноптикум“, графов и продвинутых обезьян с шутами», – такие мысли сумбурным вихрем крутились в моей чугунной голове, пока я лежал в джакузи, и ледяные струи вонзались иглами в полумертвое тело. Кстати, двойник в параллельном мире также выглядел сильно помятым, видать тоже вчера оторвался по полной. Интересно, он сегодня ночью пел?
Водные процедуры немного реанимировали мое тело и душу. Я растерся грубым вафельным полотенцем, оделся и спустился на первый этаж. В зале, среди рядов ощетинившихся фаллосов восседали мерзкие собутыльники, чьи помятые и вялые физиономии не сильно гармонировали с взведенными по-боевому орудиями диких зверей. На вид парни были не очень, чтоб очень. С большим усилием они имитировали признаки жизни, попивая минеральную воду и кофе.
– Бодро выглядишь, Майкл. Я думал, ты до обеда не поднимешься, – поприветствовал меня Дэвид.
– Звонил Санчо, – вместо приветствия буркнул я, – сказал, что скоро поедем на экскурсию. Какой гадостью ты нас на берегу напоил, что нас на подвиги потянуло? – со злостью спросил я у Вэла.
– Во-первых, – ответил он, – это была не гадость, и силой тебе ее в рот не…
– А зачем пошли к отелю орать песни? – перебил я, присев на диван.
– Во-первых, пел ты, а во-вторых, ты нас особо и не спрашивал, – напомнил Чак, переглянувшись с друзьями.
– Мы тебя пытались урезонить, – добавил Дэвид, – но ты сказал, что твою любовь не остановят три пьяных засранца.
– О Боже! Какую любовь?! Какие засранцы?! – с ужасом уточнил я, взявшись руками за голову. – Какой же я идиот, алкоголик и дурак, – ругал я себя, при этом после каждого моего слова мерзкая троица одобрительно кивала в знак согласия. – Связался с пьяницами, дебилами и дегенератами! – при этих, вполне справедливых обвинениях собеседники отрицательно замотали головами в знак протеста.
Тут, Вэл, мстительно улыбаясь, решил добить меня.
– Но это еще не всё, мой дорогой друг!
– Что еще мы натворили?
– Не мы, а ты, Майкл, – сообщил Чак и, сделав убийственную театральную паузу, он добавил, – ты, Майкл, оборвал почти все тюльпаны в округе и в три часа ночи с громадным букетом пошел к Веронике. Мы пытались тебя остановить, но… ну и как раз перед отелем ты встал на мостик и начал петь серенады, сказав, что так делают в Венеции, откуда ты недавно вернулся.
– При этом ты пел на итальянском языке. Откуда ты его знаешь? – спросил Дэвид. – Я думаю, Веронике очень понравилось.
– Что?! – заорал я. – Вероника меня