барьеры, разделяющие белых обитателей Юга, были слабее расовых предрассудков, и способен ли тезис о «демократии для белых» объяснить длительное и стабильное существование в США плантационного рабства.
Следует заметить, что здесь, как и во многих других случаях, переход историков на микроуровень, изучение отдельных эпизодов и регионов, привело к полной разноголосице и невозможности дать однозначный ответ на поставленный вопрос. Ситуация менялась от района к району, где-то чернокожие были почти полностью интегрированы в жизнь белых общин и даже, оставаясь рабами, могли приобрести определенное влияние на белых (например, в случаях со «смешанными» приходами, когда черный проповедник обслуживал и белую, и черную паству), а где-то действительно существовал «расовый союз» белых верхов и низов.
Одновременно с вопросом о рабстве, американским историкам второй половины XX века необходимо было ответить на другой, тесно связанный с ним вопрос: почему только через 100 лет после ликвидации рабовладения черное население Америки смогло решительно и эффективно выступить в защиту своих гражданских прав?
Вплоть до середины XX в., в рамках доминирующих расистских представлений, мало кого удивляло то, что на Юге существует сегрегация, чернокожие ограничены в правах, обладают низким социальным статусом. На что большее могли рассчитывать бывшие рабы, чей интеллект и гражданские добродетели абсолютно атрофировались за столетия жалкого существования? К тому же, целенаправленная сегрегация, разделение рас, многим казались традиционным и единственно верным решением проблемы межрасовых отношений.
Эпоха борьбы за гражданские права, начавшаяся в середине ХХ в., породила тысячи памфлетов, статей и книг, в которых обосновывалась совершенная «дееспособность» чернокожих, демонстрировались их достижения в сферах культуры, науки и политики. Но, пожалуй, самым значимым историческим исследованием этого сюжета стали труды К. Ван Вудварда, специалиста по послевоенному Югу. Важнейший вывод Вудварда – политика сегрегации и соответствующие общественные представления сформировалась на Юге лишь через несколько десятилетий после Гражданской войны, разделение рас не существовало в США исконно, следовательно сегрегация это не данность, а уродливое социальное явление, которое должно быть уничтожено39.
Согласно еще одному устойчивому историографическому представлению, которое разделялось большинством историков первой половины XX в., освобожденным рабам был дан шанс показать себя, продемонстрировать, на что они способны, в ходе т. н. «радикальной реконструкции Юга» сразу же после Гражданской войны, когда армии Севера оккупировали южные штаты и обеспечили избрание негритянских представителей в органы власти. Результат этого «эксперимента» был признан совершенно неудачным, чернокожим не удалось решить ни одной из актуальных общественно-политических