по ночам, возвращалась ко мне, согревая теплом и нежностью.
Все было у нас. Он от своего отца терпел, я от его матери. Но когда удавалось вырваться, пусть и ночью глубокой, а то и под самый рассвет, во время, когда темень беспросветная на земле царит, мы встречались в саду, под огромной вишней, он обнимал меня, я прижималась к нему – и не было никого на свете счастливее нас.
Первая любовь, любовь чистая, невинная. Лишь полтора года спустя, под той вишней, что цвела непрерывно, едва весна поселилась в сердце моем, Тиромир поцеловал меня впервые. Нежный, робкий поцелуй, для меня – первый, для него… он сказал, что для него тоже как первый. Я смеялась и не верила, я все знала о нем – и про романы его с актрисами, и про то, что в среди магов нет никого красивее Тиромира, от того принцессы и те на него засматриваются, не говоря о придворных дамах, но я ведала и о том, что со дня, как Весей меня назвал, безнадежно бьются-стучатся к нему послания тех, с кем молодой маг время ранее проводил, да меня узнав – позабыл их вовсе. Я все знала, но я любила, и я знала, что он тоже любит. Когда мы полюбили друг друга, мне было пятнадцать, едва двадцать минуло ему, и как бы не было нам тяжело – счастье струилось по нашим венам, нежность жила во взглядах несмотря ни на что. Юность – пора надежд. Мы так надеялись, что все получится. Мы столько вынесли. Мы сколькое сделали, чтобы быть вместе. Но лишь спустя полтора года, мы смогли позволить себе первый поцелуй… В тот вечер, добившись от матери и отца разрешения на наши отношения, Тиромир встал на одно колено предо мной, достал из кармана обруч обручальный, и тихо спросил, никого вокруг не замечая: «Ты станешь мне женой, весна моя?».
Один раз в год сады цветут… один раз в жизни, весна цветет в сердце ведьмы…
Свою весну я отдала другому.
И свой первый поцелуй ведьмы, вложив в него всю свою силу, я тоже отдала другому. Так уж распорядилась жизнь… Так решила я.
– Ударим на закате, – ворвался в мои воспоминания голос аспида. – Два отвлекающих удара здесь и здесь, и основной на болотах.
Я вздрогнула, огляделась, осознала, что как бы война на носу, не до воспоминаний мне, да и на карту поглядела. Оказалось, что в воспоминаниях я провела не мало – на карте уже имелся готовый план боя.
– На закате еще ничего, – произнес задумчиво Гыркула, – только учтите, господин Аедан, к полуночи нежить в силу входит.
Аспид кивнул, и пояснил:
– Именно поэтому, к полуночи ваши отряды должны отступить. Гиблый яр лес внушительный, быстро передвигаться способны по нему лишь умертвия лесных ведуний, да, возможно, леший, коли есть таков, от того так важно, рассредоточить врага.
– Твоя правда, – согласился вождь Далак. – Да только сподручнее было бы нас в бой взять, мои парни в бою равных не имеют.
Усмехнулся аспид, да и ответил:
– Твои парни кровь имеют алую да быструю, от того с собой лишь ту нечисть возьму, что никогда нежитью не обернется.
Моровой Морут, кивнув туманной головой, сказал:
– Господин Аедан дело говорит. Нам, моровым, яд не страшен, под власть свою возьму