правильно отвечать на этот вопрос:
– Пацан в жопу не дает. – Бендер поднял указательный палец. – Свою мать не продает! Учись, сынок, паханом будешь!
После такой устной проверки на пацанячью смекалку Каблук мог формально считаться принятым в пацаны, но по правилам прописки он должен был показать себя в деле.
Со времён первых макаренковских заведений для беспризорников «малолетская» колониально-тюремная культура накопила такой запас всевозможных «проверочных» средств для новобранцев, что для описания всего этого жуткого фолка, наверное, не хватило бы и целого срока на полную катушку по какой-нибудь сто второй старого кодекса. Поэтому здесь мы ограничимся описанием лишь одной вполне безобидной забавой, впрочем, стоившей Каблуку разбитого носа и пары фингалов. Игра называлась «Слепой бокс».
– Ладно, Каблук, голова у тебя соображает, посмотрим, чё ты, в натуре, сам из себя представляешь, – сказал Бендер и глянул на Кореша. Тот кивнул.
– Короче, сейчас игра будет в «Слепой бокс».
– Ты не бойся… – Барсик похлопал Каблука по плечу. Тот встал из-за общака. Засосало под ложечкой. Каблук понимал, что здесь без болевых ощущений не обойдётся и внутренне сгруппировался. «Расслабься, – говорил он себе. – Ну дадут пару раз по роже, главное, выйти из этой игры пацаном». Вся хата, в общем, человек десять, собралась на пятачке перед общаком. Вообще, с тем, кто не прошёл хотя бы одну игру, «играют» до тех пор, пока новенький, обессилев от страданий, не упадет на руки пацанов или не пройдет одну из игр достойно.
– Ща тебе глаза завяжут полотенцем, – объясняет Кореш Каблуку. – Но сначала завяжут Колдырю. Он у нас Мухаммед Али…
При этих словах из числа пацанов вышел здоровенный малый, своей комплекцией скорее напоминавший борца сумо, чем легендарного боксера. Каблук побледнел.
– Не ссы! – Колдырь подмигнул сопернику. – Я бью-то всего два раза…
– Да, он такой… два удара… Один раз по морде, другой по крышке гроба, – объяснил Барсик.
Малолетки, большинству из которых уже «посчастливилось» испытать на себе мастерство Колдыря, понимающе заулыбались, они то, мол, живы… Но бледный «боксёр» поневоле ничего этого не знал, поэтому принимал всё за чистую монету, и в его тонкой душе проснулся ужас.
– Все по-честному, не бзди, – тоном бывалого тренера сказал Кореш, завязав полотенцем глаза помрачневшему и принявшему ужасающий и вместе с тем довольно-таки комичный вид Колдырю. Затем гладиатора покрутили на месте вокруг своей оси, чтобы Каблук убедился, что всё надёжно и со всех сторон завязано на лысой голове его противника и что вообще всё по-честному, без обмана. После полотенцем увенчали и самого виновника торжества.
– Раз, два… – Кореш начал отсчёт.
– На счёт три начинается бокс! – пояснил Бендер.
– Три!!! – не жалея голосовых связок, провозгласил Барсик, за что получил от Кореша подзатыльник. Но было поздно…
Слово «три» больше никогда не ассоциировалось у Каблука с школьной оценкой, а человек, сказавший в его присутствии