вольтижёр был обезьяной в сравнении с ним. Особенно он выучился быстро перескакивать с коня на коня, не касаясь земли; с любой стороны, с копьем в руке, вскакивать на коня без стремян и править без всякой узды, куда угодно. Все это важно для военной науки.
В другие дни он упражнялся с алебардой, и так хорошо ею владел, что прослыл настоящим рыцарем как на поле брани, так и в примерных поединках.
Владел он, кроме того, пикой, эспадроном для двух рук, длинной шпагой, рапирой, широким и узким кинжалом; бился в кольчуге и без нее, со щитом большим и малым.
Преследовал на коне оленя, козулю, медведя, серну, кабана, зайца, фазанов, куропаток, дроф. Играл в большой мяч, подкидывая его на воздух и ногой и кулаком.
Боролся, бегал, делал прыжки, – не с разбегу, не на одной ноге и не по-немецки. «Эти виды прыжков, – говорил Гимнаст, – бесполезны и на войне не нужны». Он перепрыгивал широкие канавы, перелетал через изгороди, взбегал шагов на шесть на стену и таким образом взбирался до окна, находившегося на высоте копья.
Плавал в глубокой воде на груди, на спине, на боку, то всем телом, то одними ногами; то с рукой в воздухе, держа в ней книгу, переплывал всю Сену, не замочив книги, и таща свой плащ в зубах, как делал Юлий Цезарь. Потом при помощи одной руки вскакивал в лодку и снова бросался в воду, головою вперед, доставал дно, спускался к подводным частям скал, плавал в безднах и омутах. Затем поворачивал лодку, правил ею, вел ее то быстро, то медленно, по течению и против, задерживая лодку у самой плотины; одной рукою вел другой делал упражнения с большим веслом; ставил паруса, влезал на мачты по канатам, бегал по реям, укреплял бусоль, поворачивал булинь против ветра, твердо держал руль. Выскочив из воды, быстр взбегал на гору и так же легко сбегал; на деревья карабкался, как кошка прыгал с одного на другое, как векша; ломал толстые ветки, как второй Милон. При помощи двух отточенных кинжалов и двух испытаных по крепости буравов взбирался, точно крыса, на вершину дома и потом спускался сверху вниз в такой позе, что ни в коем случае не давал повода бояться за возможность падения.
Метал дротик, железный брус, камень, длинное копье, рогатину, алебарду, натягивал лук и осадный арбалет, нацеливался из пищали, наводил пушку, стрелял в цель – в попугая: снизу вверх, сверху вниз, вперед, вбок, назад, как парфяне.
Для него подвязывали канат, свисающий до земли с какой-нибудь высокой башни, и Гаргантюа на одних руках влезал по нему вверх, а затем спускался вниз, так быстро и так уверенно, что вы лучше не сумели бы проползти на гладком лугу. Или клали, укрепив на двух деревьях, огромную перекладину, и он цеплялся за нее руками и на руках переходил с одного конца на другой, не касаясь ногами ни до чего, так быстро, что его нельзя было догнать даже бегом.
А для упражнения груди и легких Гаргантюа кричал как целый хор чертей. Раз я как-то слышал, как он звал Эвдемона, – от ворот св. Виктора до Монмартра. Даже у Стентора в битве под Троей не было такого голоса.
Для