и независимый характер. Сенька, не терпевший несправедливости, за Сашку заступался, и ему, конечно, тоже доставалось.
Прозвище же Моряк после побега к морю закрепилось за парнем ещё более прочно. Его так звали и в милиции, в отделе по делам несовершеннолетних, и в детском доме.
Собрав в заветный рюкзак нехитрые пожитки и небольшой запас продуктов, мальчишки выждали момент, когда воспитателей не оказалось в поле зрения, и покинули территорию приюта через лазейку в дощатом заборе, которую они сами для себя заранее и подготовили. Только на сей раз путь они держали не в Одессу, а в Краснодарский край, в Туапсе.
– Там море лучше, – убеждал друга Сашка. – А ещё лучше в Крыму и в Гаграх. Там теплее. Но это теперь заграница, хоть и ближняя.
– А ты сам-то где был? – поинтересовался Сенька Моряк.
– Нигде. Но мне папка рассказывал. Они с мамкой всё время собирались на море поехать. Каждое лето спорили. Мамка в Одессу звала, там у неё какая-то подруга была, а папка туда не хотел, потому что там море холодное. Говорил, что в Крыму и в Гаграх – тёплое. А в Туапсе у него, мол, дальняя родня живёт. На улице Нахимова. «Во дворе, – говорит, – под навесом нас на ночлег устроят, и хорошо. Звёзды видно…»
– И куда поехали?
– Кто?
– Да родичи твои!
– А, никуда, – махнул рукой Щегол. – Они всё пили и ругались. А когда сильно напивались – начинали драться. И так весь отпуск.
– А сейчас они где?
– Дома, наверное. Я их давно не видел…
– Так мы к твоим родственникам, что ли, заявимся? Они пустят? – спросил Сенька.
– Не-ет! Я даже не знаю, где их искать-то! Только название улицы помню. Они меня и не видели никогда.
– Тогда почему в Туапсе? – поинтересовался Моряк.
– Батя говорил, что там большой порт. Значит, юнги нужны! – аргументировал Сашка.
…Забраться под вагон поезда, следующего в Адлер, с первого раза не удалось: то сотрудник какой-нибудь железнодорожной службы оказывался поблизости, то удобного местечка под вагоном не находилось. Благо, поездов таких через Москву шло много.
Прогуливаясь вдоль путей, ребята увидели вблизи привокзальных беспризорников. Чумазые, иногда нагловатые, они выпрашивали у прохожих «на хлебушек», но что-то подсказывало, что любой из них при удобном случае был готов стащить у зазевавшегося прохожего кошелёк. К этой лихой братии Сенька Моряк и его попутчик Сашка себя не причисляли.
Пристроиться к поезду удалось горе-путешественникам только с третьего раза. И, как им думалось, довольно неплохо: площадка под вагоном оказалась вместительной – почти как полка в плацкарте, только короче. Мальчишки лежали, слегка подогнув ноги, и радовались жизни. Их даже впивающиеся в бок металлические штыри не смущали. Наконец-то они едут в заветные края! Запах железнодорожных путей, стук и скрежет колёс не раздражали, наоборот, дарили особый дух приключений.
– Чуть бы подлиннее была эта