она тебе не нужна, то отдай её во имя несчастных. Сделай выбор и дай мне ответ сейчас.
– Я ничего не знаю, – тихим шёпотом сказал Иосиф. – Я не умею.
Он надеялся, что Бог его не слышал, истово надеялся, что Бог остался во дворце рядом с Элиазаром или где-нибудь в другом месте, потому что верующих было много, а Элиазар должен был читать богоугодные молитвы, которые, само собой понятно, нравились Богу.
У Иосифа было белое лицо. От бурного смущения и ужаса оно полыхало ярким румянцем.
– Но ты согласен? – резко спросил Тиберий. – Дай ответ!
– Да.
Тиберий краем тоги обтёр ставшее влажным от трудного разговора лицо. Утирая лицо, всадник заметил, что мимо них рабы пронесли закрытые занавесками носилки. А Закон запрещал частным людям пользоваться носилками в городе из-за блуда, который устраивали в них богатые матроны. За занавесками мог скрываться «любопытствующий», государственный или частный шпион влиятельного человека.
– Зайдём в портики. Жарко, – сказал усталым голосом Тиберий, морща лоб и думая о том, есть ли ещё какой способ добиться милости у Нерона. – Нет. И не думай себе, Иосиф, что ты речами убедишь Поппею помочь освободить смертников. Не думай. Глупо.
И вдруг Тиберий заговорил озорно, блистая глазами:
– Подходишь почти бегом. Одну руку сразу сюда! Вторую – сюда! Ногой так! А потом так!
– Она будет драться.
– Нет, Иосиф. Она честная, как это ни странно, – Тиберий в сомнении посмотрел на Иосифа. – Влюбишься, вот тогда будет беда.
Он замолчал, потому что вновь увидел носилки, занавески на которых чуть раздвинулись. Страх коснулся его души. Всадник ощутил дыхание смерти. Он расширенными глазами смотрел вперёд, а мысленно созерцал посланцев Нерона. Они шли к его дворцу. Это были преторианцы, значит, они имели приказ императора убить Тиберия Александра на Гемониях.
Можно было сколько угодно жалеть тысячи всадников, перебитых по приказу Агриппины и Нерона, но понять, что они испытывали в душе перед смертью, можно было только на Гемониях за минуту до своей смерти, на лестнице, что вела к Тибру. Воды Тибра каждый день увлекали вниз, к морю обезглавленных аристократов. Их тела цеплялись за вёсла кораблей, бились об их носы. Простолюдины смеялись, а всадники, патриции, все богатые люди вздрагивали.
– Он здесь! – раздался громкий крик.
Иосиф поднял голову. Он был в полной растерянности оттого, что должен был сделать, поэтому он не обратил вниманье на носилки, на то, что люди начали быстро покидать улицу. Торговцы хватали своё имущество, торопливо собирали его в мешки, совали на повозки, озираясь по сторонам. Портики, где стояли Тиберий и Иосиф были частью огромного банка, перед входом которого несли дежурство огромные мускулистые африканцы с дубинами в руках. Едва они услышали крик, как тотчас опустили дубины и повернулись лицами к стене здания.
– Уходим, – сквозь зубы шепнул Тиберий.
– А что произошло?
– Молчи.