братская могила! Какое-то неописуемое дикое языческое жертвоприношение… Кошмарный сон во плоти!
– Да! Не схватка, а настоящая бойня… – на ходу бросает Егоркин, вращая наводящую рукоять зенитки, – Народу полегло не счесть! И это еще не конец! Дымящееся кладбище от горизонта до горизонта….
– Мы еще возьмем реванш! – восклицает Елкин, – Недолго им тут гулять! Остановим и погоним назад, до самого Берлина! Это им не 41-й год! Их время уже кончилось… Главное здесь им хороший заслон поставить. И в долгу мы не останемся, отомстим за всех, за каждого нашего солдата, кто здесь в землю лег…
– Мы у этих скал встали крепко, пока положение не изменится. – оглядывается вокруг Светлосанов, – Фашист нас одолеть не может. А дальше, может, возобновим наступление, когда войска придут в себя и оправятся от удара…
– Нам бы помощь не помешала, – замечает Гогитидзе, – а то при таком темпе стрельбы, боеприпасов нам действительно не хватит! Связи с командованием нет, и не предвидится. Какого-либо снабжения в этой кутерьме ждать не стоит. Надо что-то думать…
– Вышлем разведку, – поднимает бинокль к горизонту Светлосанов, – узнаем, что вокруг нас творится! Ситуация нестабильная, все меняется с головокружительной скоростью, как несущийся «мессер» над нами! Если что, будем отбиваться стрелковым оружием, станем пехотной частью… Самолеты и из пулеметов можно срубить, умеючи! Любое оружие может запеть на разные голоса… А обычная сельская местность может стать бесподобным капканом для врага!
– Да места здесь не простые! – откликается младший лейтенант Елкин, – Я бы даже сказал загадочные! С виду ничего особенного, даже уныло, однообразно и скучно – степь голимая, а внутрь шагни – Тьма непредсказуемая! Одни подземелья местные необъятные чего стоят…
– А тут все в пещерах, в каменоломнях от Акмоная до Керчи! – добавляет сержант Егоркин, – Все изрыто… И такая перепутанная паутина каменная – только ступи и сразу запутаешься! Утопнешь, как в болоте. И под нами сейчас – метров 10—15 вниз, и бездна каменная непредставимая и безвозвратная… Вот так сидишь и не знаешь, что рядом с тобой хищно затаилось!
Ого! А это кто к нам бежит во весь опор? Пехотинец вроде… От своих откололся! Чудной малый! Куда это он, о своей части! Может посыльный?
– Сейчас разберемся! – говорит комиссар Гогитидзе, глядя на приближающуюся пригнувшуюся фигуру солдата, петляющего под обстрелом, – Во всяком случае, не трус и не паникер! Бежит не в тыл, а к линии фронта. То есть к нам… Под пулями и бомбами прорывается, настоящий храбрый джигит! И идет грамотно… Нам бы такой пригодился!
– Почему он все-таки к нам движется? – поворачивается Елкин, – Может действительно для нас приказ? Обстановка изменилась? Передислокация? Но на посыльного он не похож…
Вскоре в окоп сваливается запыхавшийся сержант, опаленный, в изорванной гимнастерке,