в костер, вспыхивающий новыми огненными языками и искрами, – Сейчас под землю стекаются все, кто готов сражаться до конца!
– Я видел, у вас тут целый город под землей, кого только нет! И военные всех родов войск и масса гражданских, целыми семьями от бомбежки спасаются! Все штольни, словно живые… И раненых тоже много! Имеет ли смысл нам вливаться в этот бескрайний поток и добавлять излишние трудности?
– Ваши предложения? – внимательно смотрит на военврача Ягунов, – Как лучше использовать ситуацию?
– Мы пока можем остаться на своем рубеже. Там также ведут бой наши части. Там надежно и места побольше… Ну и для фашистов еще один барьер в наступлении. Очень непростой!
– Толково. Мне нравится ход ваших мыслей, – улыбается полковник, – покажите на карте точно, где вы находитесь?
– Здесь! – Гусейнов тычет пальцем на северо-запад от Аджимушкая, – Как и Аджимушкай – наша позиция тоже у скал, почти подземная, как кость в горле у фрицев! Удобное место для того, чтобы шакалу фашистскому шерсть подпалить!
– Да, Вы правы! Врага нужно бить везде и всегда – в любых условиях, при любых обстоятельствах! Если бы у нас командный состав штаба на Акмонае, был бы таким как наши полевые врачи! – вздыхая, расправляет затекшие плечи Ягунов, – Все было бы по-другому… Не дошли бы до такого! Позора…
Ладно, будем двигаться дальше. Сделаем так. Все здоровые бойцы пусть включаются в оборону! А ваших раненых мы эвакуируем в плановом порядке. Придет приказ, придут люди и транспорт. А пока ваша задача – как и наша здесь – держать рубеж! И ни шагу назад!
– Есть! – улыбается Гусейнов, – Есть держать рубеж!
– Чему радуетесь?
– Да как не радоваться, товарищ полковник! За столько суток неопределенности и сомнений, можно сказать, скитаний, кочевья в полном тумане, под непристанным огнем от села к селу, наконец-то чувствуется стальная уверенность, четкий боевой ритм Красной Армии! Цель ясна, задача поставлена. Просто Солнце встает на горизонте… Прямо как на гербе нашем советском!
– Понятно. А где скитались? – спрашивает Парахин.
– Где только не были! И в Каджаларе, и у станции Семь Колодезей, в станице Ленинской и в Багерово… Исколесили степь порядком!
– Много чего повидать пришлось? – сочувственно чуть наклоняется к собеседнику Ягунов, – Путь то длинный и извилистый выдался!
– Еще бы… В Каджаларе чей-то госпиталь сгорел от бомбежки. В Семи Колодезях та же картина…
Там еще и резервуары с горючим пылали… Я насчитал 36 самолетов в воздухе – они пикировали и атаковали, как накатывающимися волнами, группа за группой! Казалось, весь мир горит, и рушится, сама реальность! Дикая безумная пляска Смерти… Кровь и пламя! Больше ничего…
Нам удалось спасти из огня нескольких солдат и командиров. И покатились дальше…
В районе Багерово погибла врач-лаборант нашей медсанчасти, от попадания бомбы в окоп-бомбоубежище.