между значением и смыслом Л. С. Выготский демонстрирует на примере крыловской басни «Стрекоза и Муравей». Слово попляши имеет определённое и постоянное значение (см. в словарях глагол плясать), но, завершая басню, оно означает «веселись» и «погибни» [Там же: 347]. У существительного мужчина есть словарное значение, которое в конкретных речевых конструкциях переосмысляется. Ср. Не плачь! Будь мужчиной! и Вот это мужчина! По-разному можно переосмыслить фразу Женщина есть женщина.
Между значениями слов и смыслами текста существуют сложные диалектические отношения: с одной стороны, статические значения слов, упорядоченный синтаксис и однозначные грамматические категории, а с другой – сложная, подвижная система семантических полей, обретающая свои динамические особенности в процессе коммуникации.
Смыслы не сводятся к сумме значений слов в тексте, хотя порождаются эти смыслы реальной комбинацией слов, отсюда известные «муки творчества», поиск необходимых слов («Изводишь единого слова ради тысячи тонн словесной руды»).
В тексте не только рассказывается, но и осмысляется. Смыслы – это то, из чего создаются тексты с помощью языка. Тексты – это то, что создано из смыслов с помощью языка. Язык – это средство, с помощью которого из смыслов рождаются тексты [Налимов 2000: 283]. Заметим, что смысл присущ не только тексту, он может наличествовать в слове, предложении и даже в графеме. Откуда берутся смыслы? «Смысл словам придаёт определённая практика», – отвечает философ [Витгенштейн 1994: 490].
Смысл – ключевое слово филологии. Современный филолог пишет: «…Я позволю себе филологию трактовать как всю область гуманитарного знания, изучающую выражение смыслов на естественном языке» [Перцов 2009: 109].
Неоднослойность текста
Для любого внимательного читателя очевидна неоднослойность как фундаментальное свойство художественного (возможно, и любого другого) текста.
М. М. Бахтин размышляет о двух полюсах текста. С одной стороны, говорит он, за каждым текстом стоит система языка, которой в тексте соответствует всё повторимое и воспроизводимое, всё, что может быть дано вне данного текста. С другой, каждый текст как высказывание является чем-то индивидуальным, единственным и неповторимым, относящимся к истине, правде, добру, красоте, истории. Причём первое по отношению ко второму является материалом и средством. Второй полюс, присущий самому тексту, раскрывается только в ситуации и в цепи текстов [Бахтин 1986: 299].
На примере живописного полотна о неоднослойности рассуждает испанский философ Х. Ортега-и-Гассет: «…Первое, с чем мы сталкиваемся, – это мазки на холсте, складывающиеся в картину внешнего мира; этот первый план картины ещё не творчество, это копирование. Но за ним брезжит внутренняя жизнь картины: над цветовой поверхностью как бы зыблется целый мир идеальных смыслов, пропитывающих каждый отдельный мазок; эта скрытая энергия картины