дьявола?..
Как обычно, дойдя в своих размышлениях до этого места, Глеб почувствовал, что окончательно запутался. Ему катастрофически не хватало информации, да и полученная при взрыве контузия, надо полагать, до сих пор сказывалась на его способности к аналитическому мышлению.
И, как всегда, стоило ему прийти к этому неутешительному выводу, как электрический замок входной двери щелкнул, и на пороге появилась медсестра. Имени этой девицы, как и ее сменщицы, Глеб не знал – на все попытки выведать у них эту ценную информацию девушки отвечали уклончивыми улыбками. Сиверову эта уклончивость представлялась следствием скорее воинской дисциплины, чем девичьей скромности, и, поразмыслив, он решил не обращать на это внимания: в конце концов, в его нынешнем состоянии он вряд ли мог представлять интерес для девушек, да и самому ему было, честно говоря, не до ухаживаний, пусть даже и шутливых.
Вслед за медсестрой в палату ввалился амбал в белом халате, толкая перед собой инвалидное кресло на велосипедных колесах. Кресло, как и все тут, было с иголочки – настолько новое, что от него по всему помещению так и разило резиной и пластиком.
– На прогулку пойдете? – спросила сестра таким тоном, словно ее и впрямь интересовал ответ.
Глебу захотелось просто для разнообразия сказать «нет» и посмотреть, что из этого получится, но он благоразумно воздержался. Вариантов развития событий после такого ответа существовало только два: его могли погрузить в кресло силой или оставить в покое – лежать на койке, смотреть в небо через наклонное окошко и в сотый раз гонять одни и те же мысли по замкнутому кругу.
– Конечно, – сказал он и был вознагражден белозубой улыбкой – вполне профессиональной, оставившей красивые карие глаза спокойными и деловито-равнодушными, но все равно милой, особенно по сравнению с мрачной рожей громоздившегося в дверном проеме амбала.
Не говоря ни слова, сестра бросила быстрый взгляд через плечо, и амбал пришел в движение, как будто его включили нажатием кнопки. Заранее растопыривая похожие на окорока ручищи, чтобы половчее поднять Глеба с кровати и переместить в кресло, он шагнул вперед мимо посторонившейся медсестры. От него за версту несло чесноком и сапожным кремом, и Глеб поспешно сел.
– Не надо, – сказал он, – я сам.
– Сам так сам, – согласилась сестра, взглядом остановив санитара.
Глеб сбросил с кровати ноги, нашарил ступнями больничные шлепанцы, встал и, качнувшись для порядка, перебрался в кресло. При этом он подумал, что от услуг санитара с креслом пора отказаться: еще немного, и его заподозрят в симуляции. А с другой стороны, чем скорее он начнет ходить, тем скорее окажется в допросной камере, оборудованной, как и все в этом странном месте, по последнему слову современной техники. «Вот попал, – думал он, с полным комфортом катясь в инвалидном кресле по длинному и пустому коридору, в котором не было ни одного окна. – Куда ни кинь, все клин!»
Когда