оплаты аренды. Россиянин великодушно ответил, что останется таким, как есть, пусть считает это повышением жалованья. Лет десять спустя Андрей встретит соотечественника, который выскажется на тему практичности полек. (См. главу «Случайная встреча. „Эти польки такие меркантильные…”»)
Россиянин тоже был доволен – ему порядком надоело уже «кантоваться» в офисе, где в кабинете надо каждое утро складывать диван, на котором спал, прятать постель, проветривать комнату, чтобы сотрудники не заподозрили чего-нибудь. Кроме Юноны, никто не знал, что шеф проживает в офисе уже целый месяц.
Через несколько дней Андрей с Юноной устроили себе скромную «парапетувку» 14 – хотелось отметить новый статус их отношений. Оба были в приподнятом настроении – даже проблемы фирмы и кавказцев несколько затушевались и отошли на второй план. По крайней мере, не занимали теперь все мысли Андрея.
Формат данного повествования не позволяет описать во всех подробностях те милые мелочи, которые украсили жизнь россиянина в часы «после работы». Но можно сказать, что Юнона очень старалась. По уровню заботы и тепла, которые она излучала, было видно, что полька очень, очень и очень старается, чтобы появлявшийся в «её» квартире гость чувствовал себя комфортно. Ещё совсем недавно признавшаяся в разговоре шефу, что она совсем не умеет готовить (как-то не довелось научиться в родительском доме), Юнона даже купила модную в те годы «фрытковницу» 15. Смущаясь и опуская очи долу, объяснила шефу, что когда он приходит к ней, она хотела бы приготовить что-то вкусненькое. Андрей был очень тронут.
Вообще, этот период был как психологический курорт – скандалы с женой, с которой так или иначе приходилось встречаться, навещая сына и завозя им продукты и деньги, уже не погружали надолго в состояние депрессии. Ведь можно было приехать к Юноне, и атмосфера доброжелательного душевного уюта быстро восстанавливала вымотанные нервы. Россиянин, конечно же, всё чаще приезжал в квартиру на улице Злотой, вместо того, чтобы ночевать в офисе.
«И если боль твоя стихает, значит, будет новая беда…». Гром грянул, как всегда, неожиданно. Ранним холодным ноябрьским утром Андрей вышел из дверей квартиры польки, чтобы заранее разогреть двигатель Понтиака, припаркованного на соседней улочке. Юнона продолжала собираться на работу и должна была выйти вслед минут через пять. Сделав несколько шагов вниз по лестнице, Андрей остолбенел: на площадке между третьим и четвёртым этажами стояла его жена. Она явно не знала наверняка, на каком этаже находится интересующая её квартира, поэтому расположилась так, чтобы видеть обе площадки одновременно.
Кровь ударила в голову. Андрей машинально продолжал спускаться ступенька за ступенькой, а под темечком бились одновременно две мысли: «Только бы Юнона не вышла прямо сейчас из квартиры» и «Как она меня нашла?». Третьего действующего лица в этой глупой сценке, напоминающей дешёвые пошлые «мыльные оперы»,