Дэнси пристально смотрит на маленькую квадратную ванну в комнате для прислуги рядом с нашей темной кухней. Миссис Дэнси переехала. Мистер Дэнси часто приходит в гости, из-под закатанных рукавов его рубашки выглядывают мускулистые руки. На эмалированном кране, который он сейчас закручивает, значатся буквы «Г» и «Х». Под прохладной водой блестит старый медный слив. В ванне плавает крошечный аллигатор. Мистер Дэнси купил его в Чайна-тауне в качестве питомца для своих детей. Ему сказали, что это особый вид карликовых аллигаторов, который не вырастает больше 30 сантиметров. Теперь он понял, что его облапошили. Этот аллигатор просто еще детеныш. Скоро он вырастет и станет опасным. Даже сейчас, в этой маленькой ванне, в его глазах горят зловещие огоньки. Я опускаю в воду деревянную палочку для еды и смотрю, как он сердито щелкает зубами в испуганных, безуспешных попытках ее схватить.
– Дай мне палочку, – требует Анна, наклоняясь так низко, что оказывается в опасной близости от воды. – Дай сюда!
Ее длинная черная коса болтается у поверхности воды, как приманка.
Я отдаю ей палочку, и она тычет в животное. Мистер Дэнси смотрит, поглаживая густые усы цвета ирисок. Потом вытаскивает маленького аллигатора из воды за гребнистый хвост и заносит над унитазом. Тот извивается в воздухе, пытаясь укусить его за запястье. Я завороженно смотрю, как мистер Дэнси роняет аллигатора в унитаз и смывает.
– Мы не можем его оставить, – говорит он. – Он вырастет и превратится в чудовище.
– Карл, – доносится откуда-то из квартиры мамин голос, – хочешь выпить? Ужин почти готов.
Первая неделя, которую мы с Анной проводим в папином новом жилье. Это всего лишь маленькая неопрятная квартирка на Астор-Плейс, но он делает так, чтобы она казалась экзотической и навевала мысли о приключениях. Воздух здесь душный, спертый, кондиционера нет – проводка слишком стара для этого, но он купил нам вентилятор. И пообещал, что, как только получит следующую зарплату, купит каждой из нас по кукле Барби из той серии, что представляют разные страны. Я хочу Голландию. Он обещает много чего замечательного, но в конце концов мы понимаем, что не стоит ждать от него исполнения обещаний. «Теперь здесь только мы с моими девочками». Мы прыгаем на нашей новой выдвижной кровати, танцуем под группу «Манкиз» и едим черничные йогурты. Если долго размешивать варенье на дне, то йогурт будет становиться все темнее и темнее, говорит нам папа, включая вечерние новости.
В понедельник утром он тщательно одевается в синий полосатый костюм от дорогого бренда и обувает коричневые туфли, которые до блеска натер замшей. От него пахнет одеколоном и пенкой для бритья. Он смотрится в зеркало в прихожей, расчесывает волосы на пробор маленьким черепаховым гребешком, поправляет галстук так, чтобы тот находился ровно посередине между краями накрахмаленного воротничка, подворачивает манжеты и вставляет золотые запонки. «Ваш отец в юности славился своей красотой, – рассказывала нам мама. – Его называли королем бала, когда