носителей языка. Б. Уорф утверждал, что каждый язык представляет собой особую призму, через которую носитель языка вынужден видеть и осмысливать окружающий мир, поэтому в языке находит отражение «наивная» модель мира, т. е. язык «навязывает» носителям культурно-национальное миропонимание. Потом Л. Вайсгербер писал о языке как «промежуточном мире», который находится между познающим субъектом и реальностью, о промежуточном языке мысли – «сокровище знаний, понятий и форм мышления, убеждений и оценок»: «Картина мира» данного языка и представляет по своей природе своеобразный «промежуточный языковой мир», создаваемый творческим духом нации [Вайсгербер 1993: 69]. А М. Хайдеггер называл язык «домом бытия» человека. Представители американской этнолингвистики и европейского нео-гумбольдтианства считают, что различие языковых картин мира предопределяет духовное и культурное своеобразие соответствующих языковых коллективов (языковых сообществ).
Надо заметить, что одним из первых термин «картина мира» стал употреблять физик Г. Герц (1914) применительно к физической картине мира, трактуемой им как совокупность внутренних образов(!) внешних предметов, из которой логическим путем можно получить сведения относительно поведения этих предметов. Под физической картиной мира М. Планк также понимал «образ(!) мира», формируемый физической наукой и отражающий реальные закономерности природы. Практическая картина мира (представление человека об окружающем мире) и научная картина мира (модель реального мира в абсолютном смысле) у него находятся в единстве: «картина мира, мира вещей для всех людей одинакова». Таким образом, научное и обыденное сознание здесь выступают вместе (как бы сливаются в «образе»). В итоге можно говорить о том, что научная, наивная (обыденная) и концептуальная картины мира формировались параллельно.
Научная и «наивная» картины мира не одно и то же, но в человеческом сознании они существуют вместе и часто переплетаются до неразличимости, поэтому надо ли ставить задачей их разделение, ведь современный человек отнюдь не архаичен. Конечно, образ мира, запечатленный в языке, во многих чертах отличается от научной картины мира, но, с другой стороны, нельзя трактовать значение языковых единиц, не опираясь и на систему научных понятий и знаний. Ведь, как пишет академик Ю. Д. Апресян, «наивная» модель мира – это и наивная геометрия, физика, логика, этика, психология и т. д., где своя «наивная» система понятий (научные понятия составляют научную картину мира), но наивные представления каждой из этих областей не хаотичны, а образуют определенные системы и тем самым должны единообразно описываться [Апресян 1986]. Е. С. Кубрякова также, уточняя понятие языковой картины мира и отмечая ее роль в сознании современного человека, возражает тем ученым, которые подчеркивают в ЯКМ ее «наивный» характер и противопоставляют наивную и научную картины мира: во-первых, обе модели находят свое отражение в языке (существуют терминологические пласты