в жанре, который можно условно назвать «советы Богу».
Советы Богу дает не только Будах в «Трудно быть богом», советы Богу и критику Бога мы находим в «Обитаемом острове»: цинизм Максима Каммерера по отношению к судьбе самых обездоленных людей на Саракше будет уподоблен цинизму Неизвестных Отцов, цинизму прогрессорства.
Общая составляющая этих вариантов цинизма – мышление большими числами, оперирование «массами людей», взгляд на отдельные человеческие судьбы как на средство достижения цели.
Для критики цинизма авторам необходим герой-бог, мучительно преодолевающий стереотипы своего «божественного» сознания, сознания пришельца из гуманного мира.
Главные герои произведений, о которых мы ведем речь, восходят в божественный статус именно потому, что во всех тонкостях на практике постигают науку Милосердия, не раз оказываясь в ловушках, которые готовит человеку ли, богу ли, пространство цинизма.
Герои прибывают на Саулу, в Арканар, на Саракш из мира контрастного, мира, лишенного ненависти.
В основном светлый мир остается за рамками повествования, и только главные герои – частицы этого мира Не-беды, помогают нам представить, по каким законам живет и развивается нездешний мир.
Мир будущего можно было бы назвать миром Милосердия (в пику «незрелым, жестоким мирам»), если бы не было в нем хладнокровного прогрессорства (кое в силу своего взаимодействия с «серыми» мирами не может не быть хладнокровным).
Психологические метаморфозы главных героев становятся средством проявления не только сущности светлого мира, но и сущности мира цинизма.
И чем контрастней пространства этих миров, тем мучительнее метаморфозы героев.
Другой тип героя, необходимый писателям для критики цинизма, – душа, вызревшая раньше своего времени, тип человека, «желающего странного», самого достойного в пространстве цинизма, а потому обреченного.
Появившиеся в «Попытке к бегству» «желающие странного» (пока только как жертвы) становятся предтечами одного из основных типов героя художественного мира Стругацких: героя-смертника (прогрессоры в цикле произведений, Кандид в «Улитке на склоне», Рэдрик Шухард в «Пикнике на обочине», Филипп Вечеровский в «Миллиарде лет до конца света», Рабби в «Отягощенных злом»).
Проницательность братьев Стругацких, способствующая точным пророчествам, сказалась в том, что писатели, проигрывая в пространстве цинизма возможности тоталитарного режима, дают точную картину тоталитарного зла еще в 1960-е годы, до выхода всей гулаговской правды на поверхность.
Тем более стоит прислушаться к их пророчеству о будущем всей планеты, если в своем цинизме по отношению к отдельной человеческой жизни наша цивилизация скатится к тотальной войне.
Проблемы, над которыми размышляют авторы в этих произведениях, объясняют природу цинизма.
Цинизма как производного от рабства души.
Раб