много времени, много кого выписали с больницы, много кого положили рядом со мной, опять выписали, опять положили… Я перестал знакомиться с новыми людьми, которые попадали в мою палату, знал, что они тут временно, нет нужды знать как их зовут, нет нужды налаживать отношения.
Больница изменилась, декораций стало больше, обстановка слегка оживилась, медицина подросла, появились новые лекарства, новые рецепты, новые методы лечения, возле моей палаты дежурило много людей в белых халатах, я успел к ним привязаться, да и они ко мне, мед сестры и врачи переживали за меня больше чем за остальных, уделяли больше внимания и больше меня баловали.
Я был одним из первых, на ком провели экспериментальное лечение, которое могло бы плохо закончится, но увы, терять мне было нечего, а в итоге получилось то, что врачам удалось снять мою хроническую отдышку, а так же существенно уменьшить частоту приступов, это было круто, днем я начал пребывать в том же состоянии, в которое обычно входил только перед сном.
Я мог спокойно дышать.
Сразу после того, как я получил возможность нормально себя чувствовать, меня потянуло двигаться, конечно всё это было под строгим присмотром. Было тяжко… За время физической пассивности, тело сильно ослабело, мне было тяжело ходить, держать равновесие и при этом я очень быстро уставал, далеко ходить я не мог, не мог это делать быстро, поскольку подобное провоцировало приступ, изначально создавая привычную мне тяжелую отдышку, которая сигнально давала понять – пора остановиться.
Прошло ещё некоторое время. Всё было хорошо я шел на поправку, уже спокойно ходил, пусть медленно, но привычно и довольно далеко, хоть и приходилось иногда остановится и просто постоять, мог даже пробежаться, правда это моментально вызывало последствия, но я знал пределы своих возможностей, по этому если мне хотелось побегать я знал на какое расстояние и с какой скоростью мне стоит это делать, что бы не стало плохо.
Вскоре меня выписали, было тяжело прощаться с персоналом больницы, мои слёзы грусти смешались со слезами счастья проводящих меня врачей, они не верили, в то, что меня выпишут, так, как я был последним выжившим астматиком, они были счастливы и смотрели на меня как на факт чуда.
Пусть я уже и жил дома, но лекарства и множество ограничений по прежнему оставались со мной. Через какое-то время аптеки пополнились крутым лекарством для астматиков, а именно вентолином (сейчас, современным астматикам его уже не выписывают, есть лекарства круче, полезнее и эффективнее), который находился внутри не большой пшыкалки, рассчитанной на 200 дозировок, одна доза, которая принималась через вдох ртом моментально снимала одышку, или приступ астмы любой тяжести – я был счастлив, пусть и не долго…
У меня был очень слабый иммунитет по этому я часто болел при чем довольно таки тяжело, болел я на много дольше чем другие дети, если один болеет неделю я мог болеть месяц, или даже несколько, во время