нёс куда-то стопку плоских разноцветных картонок. Именно (ну почти) из-за пристрастия к коллекционированию грампластинок тощий инженер и получил своё прозвище. Остальные причины выдавал сизый нос.
Жара стояла страшная, помимо собственно кошмарной по меркам Малых Чесноков температуры в 31 по Цельсию угнетало ещё и полное отсутствие ветра.
Грамыч перешёл дорогу и, не замечая никого, двинулся по проспекту в сторону сквера.
Сорог сидел на остановке у ломбарда и лузгал семечки. Вроде и не гопник, но ещё с прошлого тысячелетия от этой привычки избавиться не мог. Примерно как страна от киберПутина. Но семки – роднее и ближе!
– Здорово, меломан!
От отклика Грамыч подпрыгнул и чуть не выронил ношу.
– А… Привет! – видно как собеседник пытается вспомнить имя и не может. – Как твоё ничего?
– Не трет, не жмёт, – отозвался Сорог. – Куда спешишь?
– Да вот на рынке… – глаза Грамыча засияли, – у барахольщиков урвал пластинку «СашБаша». Ну и ещё парочку. Надо до дома отнести.
– «СашБаш», – сплюнув лузгу, протянул мотоциклист, – давно его не слушал. Янку – бывает, Летова – тоже… А этот-то тебе на что сдался? Ты б ещё Окуджаву с Высоцким вспомнил.
Грамыч хмыкнул. Потом нежно поставил стопку пластинок на скамейку рядом. Пробежался пальцами по обложкам, движением фокусника вынул одну и буквально просиял:
– А! Каково?
– Да ладно… – Сорог немного оторопел, в основном от твёрдого знака в конце фамилии исполнителя и ветхости обложки. – Шаляпин? Он-то тебе зачем? Тем более на пластинке! Всё ж в Сети есть!
– Ну, допустим, есть, да не всё! Тем более все цифровые записи идентичны, а у пластинок и лент – душа! Двух одинаковых не найти!
Сорог посмотрел в сторону ломбарда. Рольставни всё ещё приспущены, а хозяина Злого Января – большого белого байка – не наблюдается. На двери привычная надпись: «Буду через 15 минут». Он здесь сидит почти час, да и семечки заканчиваются, так что трёп с Грамычем вполне поможет убить немного времени.
– Ну а зачем тебе разные? У тебя ж одних и тех же пластинок тьма…
– Для коллекции!
– А ты в них разницу слышишь?
– Я – нет! Это только на приборах в студии увидеть можно…
– И какой тогда смысл?
– Время придёт, расскажу, ты ж вроде с мозгами мужик.
«Вроде того», – подумал Сорог. Но интерес к теме мало-помалу зарождался. Как разговорить Грамыча, знали все, но в последнее время он стал разборчив ещё и в выборе алкоголя.
– По пятьдесят? – из-за пазухи выглянула плоская бутыль толстого стекла с пробкой, запечатанной жёлтым воском. Содержимое сияло изумрудными искрами.
– А это у тебя чего? – глаза потомственного заводчанина алчно засияли.
– Самогон. От Олега Петровича. Я у него в бараке комнату снимаю, а в придачу гараж под мотоцикл. Мужик аж с войны гонит!
– Это с которой? С Бонапартом что ли?
– Да нет, с афганской! Чего стебёшься?
– Да