и голова на месте, – подметил Прохор.
– Да ты хохмач, – старуха смахнула призрачную слезу. – Неприятно осознавать, что тебя больше нет. Нужно срочно найти то, что от меня осталось. Не хочу вот так бродить, как тень.
Шут совсем осмелел. Он встал, отряхнул портки и сел рядом со старухой. За спиной шумел фонтан, раскидывая во все стороны брызги. Некоторые капли пролетали сквозь тело старухи и падали на булыжник. Наверное, со стороны зрелище выглядело более чем странно. Человек и приведение, которые мирно разговаривают под звездным небом. На мгновение пришла в себя прачка, но едва увидела странных собеседников, ойкнув, погрузилась в забытье.
– Так что же это может быть? – призадумался шут. – Кукла? Слышал я, что для них брали настоящие волосы.
– Нет, – сказал призрак. – Я настоящими людьми играла. Помнится, в моих шахматных партиях много народу полегло. Кровь ручьем текла. А сейчас в такие не играют?
Прохора передернуло от слов старухи.
– Нет, сейчас в моде более… спокойные игры. Крокет там всякий… Я вот чего подумал. Ведь Генрих, король нынешний, сын ваш. Кровь от крови, плоть от плоти. Может из-за него вы не в силах покинуть этот мир?
– Предлагаешь его убить? – карга посмотрела на шута.
– Заманчивая идея, – потер тот подбородок, – но я сейчас о другом. Возможно, он просто должен вас отпустить. Типа, дух моей матери, отпускаю тебя, покойся с миром, и все такое.
Теперь свои впалые щеки почесало приведение.
– А почему бы и нет?!
Старуха взлетела над парапетом фонтана и поплыла к стене, после чего исчезла за серыми камнями, просочившись сквозь них, а через пару минут из покоев сюзерена раздался душераздирающий вопль. Прохор вздрогнул. Набрав в ладони воды, он сбрызнул ей лицо прачки, и та открыла глаза.
– Пришлось притвориться, что я потеряла сознание, правда, я на самом деле чуть не того… Что это было?
– Ничего такого, с чем бы я не смог справиться. Всего лишь приведение, – улыбнулся шут. – Пойду-ка я спать, чего и тебе советую.
Прохор помог Хелен подняться и направился через площадь, чтобы скрыться в темном зеве арки.
Стоит отметить, что больше призрак давно умершей королевы никто не видел.
Генрих не вышел ни к завтраку, ни на утреннее совещание с Главным Министром и Советником. Он вообще не вставал с кровати. Его белоснежные шелковые простыни были смяты, а само Величество сидело, прислонившись к позолоченной спинке и натянув одеяло до подбородка. Его, до этого узкие, глаза бегали по сторонам. Придворный лекарь, осмотрев пациента, только развел руками и прописал, на всякий случай, настойку пустырника. Толстая сиделка с капором на голове пыталась впихнуть Генриху в рот ложку с похлебкой, но тот мотал головой, отчего варево выливалось на постель. Все вокруг недоумевали и беспокоились за здоровье государя, все, кроме королевы, пожалуй. Она заглянула в опочивальню сюзерена буквально на минуту, изобразила на лице грусть-печаль и исчезла.
Прохор