Они знали, что я говорю правду, и их это совершенно не волновало. Наоборот, смотря на их отчужденные лица, я поняла, что они считают любое, самое жестокое наказание по отношению ко мне вполне приемлемым. От свалившегося на меня шока я не могла найти слов.
– Марш в свою комнату. Впредь относись к учителям с должным уважением и не смей распространять свою клевету, – проревел дядя и поднялся из-за стола, показывая, что разговор закончен. – За хамство и прогулянный урок останешься без ужина.
– Ты слышала, что тебе сказали. Пошевеливайся, – тетя больно подтолкнула меня к выходу из гостиной. – И радуйся, что сегодня мне нужно сделать кое-что в подвале, иначе я бы уже сейчас заперла тебя там.
Очутившись в своей комнате, я скинула с плеча сумку, словно робот, зашла в ванну и закрыла за собой дверь. В груди щемило, а от чувства собственного бессилия хотелось плакать. Скинув ненавистную форму, я встала под душ в надежде, что он принесет мне облегчение. Горячие струйки обжигали кожу, но вместо расслабляющего тепла я чувствовала лишь леденящий озноб.
События прошедшего дня пролетали в моей голове одно за другим, выстраиваясь в целую картину ожидающей меня жизни. Моя тетя знала, что говорит: ни один социальный работник, полицейский или представитель прессы не воспримет серьезно обвинения девочки с таким прошлым. Именно сейчас, когда все обратилось против меня, никому нет до меня дела. Что ж, достойная расплата за все то, что я когда-то натворила.
Простояв так в оцепенении, я заставила себя вылезти и поискать пижаму в по-прежнему раскиданных по комнате коробках. Знакомая ткань, на которой еще сохранился запах дома, сделала то, что было не под силу свалившимся на меня пощечинам, издевательствам и насмешкам.
Уткнув лицо в скомканную ткань, я судорожно зарыдала.
Утром желание во что бы то ни стоило связаться с Робертом окрепло во мне с новой силой. Воспоминание о нем приятно согрело изнутри, подарив мне новый проблеск надежды после вчерашнего кошмара, и я вцепилась в него, словно утопающий – в спасательный круг.
«Ничего еще не потеряно, Алекс, – успокоила я себя, пытаясь отогнать воспоминания о прошедшем дне. – Очень скоро тебя тут уже не будет, и весь этот ужас останется позади».
Откинувшись на подушку, я представила с каким удовольствием сяду в присланный за мной роскошный мерседес Роберта и каким презрительным взглядом одарю на прощание своих отвратительных родственников. Недаром моя мама не поддерживала с братом связь и никогда не говорила мне, что у меня есть кузены. На ее месте я бы поступила точно так же. «Неужели после ее смерти мы наконец-то в чем-то согласились?» – пронеслось в моей голове, и я вздохнула.
Вспыхнувший во мне лучик надежды подогрело и то, что сегодня суббота и мне не придется вновь идти в ненавистную школу. При этой мысли я окончательно воспрянула духом, и даже моя серая, неприглядная комната не казалась мне такой уж страшной.