передвижения заканчивались.
К присутствию сиделки удалось привыкнуть не сразу. Одиночество стало роскошью, которая была недоступна даже в уборной. Элджерон боялся, что слепой сын повредит себе что-нибудь еще, поэтому младшего Регарди не оставляли без внимания ни на минуту. Арлинг с отцом не спорил. Уже давно. Его вечными спутниками стали Холгер, который его одевал, мыл и кормил, Бардарон, который был его поводырем по дому и саду, а также сиделка. Ее имя он не помнил, но теперь она жила в его комнате. С ней было легче всего. Женщина почти не разговаривала, и Арлингу было нетрудно представить ее мебелью, которая научилась дышать и храпеть во сне.
Редкие минуты самостоятельности счастья не приносили.
Как-то проснувшись раньше сиделки, он решил дойти до кушетки у окна. Сделав семь шагов, Регарди, не раздумывая, сел и тут же провалился вниз, упав на ковер – все полы в комнате были давно устланы мягким покрытием, чтобы он не ушибся.
Женщина-тень не проснулась, и Арлинг продолжил. Подняв руку, он нащупал край кушетки. Ошибка составила два шага. В последнее время их было так много, что Регарди даже не разозлился. Просто добавил новое расстояние в «Словарь Шагов», который стал составлять в голове с тех пор, как понял, что глаза ему больше не помогут.
Регарди вернулся к кровати, трогая все предметы, которые попадались на пути. Он думал, что хорошо знал обстановку комнаты, в которой вырос, но только сейчас понял, как сильно ошибался. Картины ползали по стенам, не желая висеть на одном месте, фарфоровые статуэтки коней, которые он собирал с детства, разбегались с полок, ковер собирался в складки, а многочисленные столики, тумбы, статуи и декоративные колонны, которые когда-то украшали комнату, превратились в препятствия.
Убрать все, сжечь, уничтожить, в ярости думал Арлинг, потирая ушибленное место. Оставить только кровать, стул, стол – ничего лишнего. Зачем ему красивый интерьер, если он его не видел? Зачем цветы в вазах, запах которых его только раздражал? Зачем открывать и закрывать занавеси на окнах – этот звук по утрам злил его не меньше, чем крики сиделки, которая, обращаясь к нему, всегда повышала голос, словно он был не только слепым, но еще и глухим.
Книжный шкаф задержал его надолго. Покачавшись на пятках, Арлинг вытащил первую попавшуюся книгу. Она оказалась неожиданно тяжелой, и ему пришлось подхватить ее второй рукой, чтобы не уронить. Металлическая обложка с тисненым орнаментом, шелковые закладки с золотыми нитями, страницы, пахнущие древностью, – это могла быть только «История коневодства Согдарийской Империи», которую ему в детстве подарил отец. Богатое, коллекционное издание, купленное на аукционе. Положив книгу на пол, Регарди наугад открыл ее посередине и провел рукой по шероховатому листу. Только сейчас он понял, что никогда по-настоящему не читал ее, лишь разглядывая рисунки, мастерски выполненные художником. Арлинг нащупал царапину на обратной