выпрастывание инстинкта. И мельтешит воспоминание, Гена заметил мой взгляд.
– Ну вас к черту, – объявил я, – городите бог знает что… – Встал, потянулся рюмкой – кто-то подал ей бокал, Соня дружески прянула рукой навстречу. – Соня, позволь за тебя, за наших жен. За… ну я не знаю – женщин, которые… нас оплодотворяют… – Раздался хохот, я стушевался. – Нет, вы не поняли, – затараторил совсем сбивчиво, – оплодотворяют в смысле инициируют, мы все делаем ради наших любимых…
Мой голос утонул в сальных шуточках, общем гуле – было отчаянно хорошо.
Вообще, та пьянка, растянувшаяся, кстати, не на один день, оставила долгое впечатление. Чего уж говорить про Стоцкого – его насквозь алчущая душа именно здесь, думаю, была пленена, повязана мефистофелевской тягой к нам. И вправду, сложились несколько замечательных эпизодов. Серега Мурзин заснул на унитазе и, когда его разбудили с пожеланием на короткое время освободить сооружение, сопротивляясь, в угнетенном беспамятстве орал, что не позволит собой манипулировать и вытирать ноги, даже если они снабжены домашними тапками. Кто-то ронялся мурлом в салат – да, это Володя Болкисев, наш светило, до крайности башковитый мужик и заядлый приверженец зелья. Существовала поездка в роддом всем скопом, ради отметки, которая Татьяну только напугала, когда на жуткий ор снизу из окна увидела кучу невменяемых мужиков и долго не могла отыскать Олега, в неразберихе поменявшегося с кем-то одеждой. Ресторан, где произошла стычка с другой компанией и случились приобретены пара ссадин.
А знаменитый эпизод – это, вроде бы, уже на второй день – когда дело чуть самым плачевным исходом не завершилось. Кому-то пришла идея навестить общего приятеля – он жил неподалеку и находился на больничном. Отправились всем кагалом, остался только я, будучи притомившимся зело. «Жди нас, никуда не выходи», – было приказано. Однако проснувшись, не особенно уяснив где нахожусь и в чем состоит текущий момент, я пренебрег предупреждением, выбрался из квартиры и, все еще находясь в растерянности, нечаянно захлопнул за собой дверь. Спустился, вышел из подъезда, очнулся окончательно. Идут празднователи.
– Тебе же сказали, не выходить, – устало пожурил Олег. – Взял ключи?
Каков был ужас – ключи остались в квартире, попасть не представлялось возможным.
Что делать? После совещания творческий Болкисев предложил спуститься через балкон с этажа выше (в те времена лоджии еще не остекляли). Пошли стучаться к верхним жителям. Долгие переговоры – нам повезло, что дома оказался член семьи мужского пола, отлично понявший курьез (дамский контингент не желал входить в обстоятельство категорически). Он же подсобил с деревенского образца ковровой дорожкой как вервием, по которому следовало перебираться. Препирались, кто будет выполнять задачу – я пыркнулся, чуя вину, однако инициативу перехватил Петя. Там и случился сбой, уже на подходе к объекту и цепляясь ногами за перила