ради, надо сказать, что хандрил Раевский редко, но уж если случалось, то отдавался этому занятию целиком, вкладывая в него всю тоску и боль своей необъятной души.
На четвёртый день сумрачного отшельничества барин проявил первый интерес к окружающей действительности.
– Скажи, Филиппыч – обратился он к управляющему именьем – зверь, какой- то в лесу, сейчас имеется?
– Как ни быть, Ваше сиятельство, на то он и лес. Впрочем, здесь у нас медведь балует. Рано с зимовки поднялся, видимо потревожил кто-то или жира не нагулял, чтобы до срока дотянуть. Набедокурит, леший, и назад в лес.
– Вот, это кстати! – оживился Владимир – Что же ты мне раньше не сказал, голова садовая? Охота от хандры, первейшее лекарство.
– Что верно, то верно, Ваше сиятельство – поддержал его управляющий – всё же лучше, чем впустую палить. Я живо мужиков снаряжу в подмогу.
– Не надо – остановил его кавалергард – один пойду.
– Как же один-то, барин? Зверь суровый, голодный, опаски требует.
– Не горюй, Филипыч. Собери-ка, лучше, мне еды с собой, а к вечеру баньку готовь, да по жарче.
Сборы на охоту не заняли много времени. Проводив взглядом Раевского, управляющий облегчённо вздохнул.
– Ступай с богом, барин. Зверь для тебя сейчас самая подходящая компания. Для людей-то ты точно опасен.
Спустя полчаса на лесной дороге остановился санный возок. Бородатый возничий поправил съехавшую на брови шапку и махнул рукавицей в глубь леса.
– Вон за тем болотом, барин, и зачинай искать. А там уж, как бог даст.
Обернувшись, он потрепал по холке, сидевшего в санях крупного пса.
– Амур, кабель матёрый, с таким зверя поднять, дело не мудрёное. Только думается мне, что ушёл он уже.
– Ничего, Егорыч, от меня не уйдёт – отозвался Раевский, покидая сани. – Держи целковый за труды.
– Благодарствую, барин! Помогай Вам бог!
Весенний лес, с проблесками мартовского солнца, благотворно повлиял на Владимира, наделив его бодростью и оптимизмом. Он резво шагал за Амуром, уверенно взявшим старый подтаявший след медведя. Охотничий кураж вытеснил из головы мрачные мысли, азарт поиска, преследования, ожидания встречи с сильным и опасным противником. К тому же он, почему то, вспомнил эпизод из романа «Война и мир», когда на балу Андрей Болконский впервые увидел Наталью Ростову и загадал, что она станет его женой. Это нечаянное воспоминание зародило в голове кавалергарда наивное мистическое предубеждение, воплотившее все его переживания и неудачи в образ голодного лесного зверя. И он, подобно Болконскому, загадал, что если убьёт медведя, то Софи станет его женой. С этой минуты бурый хозяин леса был приговорён. Его жизнь стала ставкой кавалергарда в игре с капризной Фортуной.
Но охотничья удача не спешила улыбаться Раевскому. День пролетел быстро и уже клонился к закату, когда Амур на мгновение замер и рванулся вперёд, скрывшись из виду за густым ельником. Владимир напрягся и осторожно пошёл вперёд, держа карабин наготове.