Мы одно неправильно сделали. Не надо было оставлять мочу в горшке.
За день комната Наримана пропахла мочой. После четвертого раза Куми, зажимая нос, отнесла горшок в клозет, опорожнила его, ополоснула водой и поставила в стульчак.
На балконе они не засиделись. Подошло время ужина. Они подложили еще одну подушку Нариману под спину, чтобы он мог сесть в постели.
– Слишком высоко, – пожаловался он, и Джал убрал подушку.
Нариман не решился сказать, что теперь слишком низко. Он почти ничего не съел – хотелось поскорее снова лечь.
– Тебе не нравится?
– Очень вкусно, спасибо.
Куми поставила тазик на грудь Наримана, Джал стоял наготове с водой и мылом. Нариман пополоскал рот и горло, высморкался. По воде поплыли сгустки слизи; Куми отвернулась, придерживая рукой тазик. Мелкие брызги попали ей на пальцы.
– Господи! – отпрянула она.
Джал отложил мыло, поставил кувшин с водой и взялся за тазик. Куми побежала мыть руки.
«Сопли цвета морской воды. Сопли, забивающие нос», – подумал Нариман.
– Ты что-то сказал? – спросил Джал.
– Ничего.
«Точнее, нефритового цвета», – думал Нариман.
Готовясь лечь спать, Джал поставил на ночной столик Наримана медную сковородку и положил рядом ложку.
– Если что-нибудь понадобится, постучи. Мы проснемся.
Джал стукнул ложкой о сковороду для демонстрации, и Куми зажала уши.
– Хуже молотка Эдуля Мунши, – сказала она. – Весь дом сбежится к твоей кровати.
Слабая попытка развеселить Наримана провалилась, как и все предыдущие. Зато – как по сигналу – в нижней квартире застучал молоток.
– Ни стыда ни совести! – взвилась Куми. – Больному человеку не даст отдохнуть!
– Я забыл про зубы, – сказал Нариман, выталкивая языком вставную челюсть.
Куми принесла из ванной стакан с водой и поднесла к его рту.
– Ты не сменила воду. – Он втянул челюсть.
– Завтра сменю. Никаких сил нет.
Он опустил протез в нечистую воду. Зубы с легким всплеском опустились на дно, безмолвно ухмыляясь.
Стук ложки о сковородку трижды поднимал их с постели ночью. Последний гонг позвал их, когда Нариману понадобилось освободить кишечник, чего они добивались от него весь день. Они усадили отчима на стульчак, и комната наполнилась вонью.
Джал открыл окно и включил потолочный вентилятор на «максимум». С комода в угол полетели рецепты и бумаги. Нариман вздрогнул от неожиданного сквозняка.
Они не подумали о том, как ему привести себя в порядок. Поставили ведро с водой и кружку рядом со стульчаком в надежде, что он, как всегда, подмоется левой рукой.
Однако нормальная процедура подмывания оказалась непосильной. Скованный тяжелым гипсом и обессиленный, он не мог проделать ее, сидя на стульчаке.
– Ну хоть попробуй, – уговаривали они. Джал пожалел, что не догадались купить туалетную бумагу: папе было бы легче.
– Есть туалетная бумага, – вспомнила Куми, – я купила несколько