её голос эхом разносится в белоснежном фарфоре и тонет в сливе.
– Ещё бы, мне предстоит быть уборщицей после твоих тошнотных шоу.
Одри бросает на меня смертоносный взгляд, отчего в животе зарождается адреналин. Он волной проносится по всему телу, следом прокатывается рой мурашек. Обожаю это чувство.
– Ты не можешь отключить мудака?
Язык чешется сказать, что уже это делаю, но оставляю желание при себе. Это пока самый дерьмовый из её видов, не хочется усугублять.
– Чего ты хочешь?
– Забыть этот дерьмовый день! – буркает она и тянется к сливу.
– Есть другие варианты. Готов помочь забыть собственное имя и кричать моё.
Одри сморщивает кнопочный нос и пихает меня локтем в колено.
– На смену пришёл козёл.
– Что сказать, я многогранен.
– Один раз, – говорит она, пошатываясь, когда поднимается на ноги.
– Потом ещё попросишь.
– Я не собираюсь кувыркаться с тобой. Помоги мне забыть этот вечер как друг и всё.
– Я не предоставляю такие услуги. Выкатить прейскурант?
Она включает воду и полощет рот, следом за чем поднимает глаза и встречается со мной в отражении зеркала.
Я указываю на шкафчик, понимая немую просьбу, и припадаю к дверному косяку спиной.
Наблюдаю, как она достаёт щётку и чистит зубы, после чего залезает в ванну и закатывает подол платья, конечно, не до того уровня, до которого мог посоветовать я и любой другой на моём месте. Я отказываюсь обращать внимание на оживление в паху, потому что картина полусогнутой Одри в ванной намного интереснее. Особенно та часть, где разрез декольте. Никогда не был любителем большой груди или её полного отсутствия, но Одри имеет шикарные изгибы, куда невозможно не обратить внимание. Ни один мужик не останется в стороне.
– Хватит пялиться на мои сиськи, – ворчит она, смывая грязь с ног.
– Не могу оставаться равнодушным.
Одри выпрямляется, найдя опору в стене и оглядывает меня с ног до головы.
– Раздеться и покружиться, чтобы ты рассмотрела получше?
– Я всё прекрасно помню.
На лбу образуется морщинка, когда она сдвигает брови понимая, что ляпнула.
– Не требуются напоминания, – тут же оправдывается она. – Ничего выдающегося.
– Да? А не ты ли говорила, что всё забыла, потому что как это… – я задумчиво потираю подбородок. – Не было чем-то фантастическим и запоминающимся?
– Я до сих пор так думаю.
– Ты топишь себя, Одри, когда продолжаешь отпираться.
Её челюсть дёргается. Черты искажаются под приливающей яростью.
– Спасибо, что напомнил, – рычит она.
Я подмигиваю и протягиваю руку, чтобы помочь выбраться из ванной. Кто бы сомневался, что она откажется, вцепится в бортики и вылезет сама.
– Ненавижу тебя.
– А вот за это можно выпить, – посмеиваюсь в ответ.
И это всё, что помню.
Последующие воспоминания накрываются медной крышкой. Мне наверняка сделали