да, – улыбнулась Жанна, – ну, проходи, я думаю, ты всех там знаешь…
В довольно большой комнате горели свечи. Вокруг небольшого стола на диване и креслах расположились знакомые студенты и аспиранты. Один парень уселся на полу, на мягком персидском ковре, преклоня голову на колени девушке, сидящей в кресле. «Здесь тоже сочетается несочетаемое, – подумал Андрей, – полы по-восточному застелены коврами ручной работы, а гостям по-европейски не разрешают снимать обувь на входе…»
Среди гостей были и русские, и казахи. Разговор шел по-русски. На столе стояло несколько бутылок вина, шоколад, налиты бокалы, дымился кальян…Впрочем, большинство курили сигареты. Всего было человек девять или десять. Данияр стоял в стороне, возле имитации камина. Верх его туловища и лицо были скрыты в темноте так, что не было видно, куда он смотрит. «Здорово, черт, пристроился», – подумал Андрей, усаживаясь, принимая тарелку, беря бокал.
– Может быть, хочешь рюмку водки? – спросили его, но Андрей отказался.
– Ну, тогда пей вино, кури. Ешь торт, – предлагали ему.
Из собравшихся только Андрей, Данияр, да пара девушек были первокурсниками. Остальные были старше. Андрей чувствовал себя немного неловко. Торт безбожно крошился на брюки, бокал несколько раз пытался перевернуться. Но, в общем-то, никто не обращал внимания. Неловкости Андрею, конечно, добавляло присутствие Данияра. «Вдруг начнет разговор о сельхозке?» – с ужасом подумал Андрей. Однако, выпив вина, Андрей немного успокоился и прислушался к разговору.
– Мой дед погиб на фронте в 1942 году в Сталинграде, – рассказывал толстый парень-казах, кажется, Ербол, – вспомнил его Андрей. – Так вот, мой отец приехал в город поступать в институт, как ему наказывал дед, уходя на фронт. Отец тогда не знал ни слова по-русски. В их ауле никогда русских не было. В девятнадцатом веке был какой-то то ли ссыльный, то ли беглый. Пожил, пожил, да и повесился от тоски по родине. Причем такая деталь – на единственном во всей округе дереве. На десятки километров ни одного дерева, голая степь. Мне когда рассказали, я подумал – не было бы и этого дерева, может, жил бы? Да… В школе, конечно, отца никто русскому не учил. И вот приехал сельский парень в огромный город, где даже вывески на магазине ни одной не было показахски. В политехнический институт его зачислили как сына погибшего фронтовика. В институте не было групп на казахском языке, не было даже преподавателей-казахов, в основном, ссыльные русские профессора. Русский язык не изучали – это ведь не филологический факультет. Отчислить его как льготника не могли. Главное, он задачи решал, как семечки, уравнения тригонометрические, что-то еще… там, где язык не требуется. Просто влет решал, вперед преподавателей.
– И что дальше? Он диплом получил? – нетерпеливо поинтересовался кто-то из компании.
– Диплом! Он кандидатскую в Новосибирске защитил, а потом докторскую в Москве! А там поблажек никому не делали. «Москва слезам не верит…»
– Ну, а как же он русский язык выучил, – спросил Андрей, которому