прямо напротив лестницы ведущей к Чистилищу.
– Может подойдёшь? – спросил Эмир у деда указывая на Алигьери.
Дед молча кивнул, поднялся и пошёл к группе обступившей стул и столик за которым сидел Данте. Мне было видно, как дед, подойдя к столику уселся напротив поэта и они обменялись приветствиями, затем, по команде Алигьери, молодёжь отошла в сторонку, а собеседники приступили к переговорам. Я покосился на Сервантеса. Он сидел повернувшись ко мне своим нервным профилем непроницаем и недоступен. Я решил вспомнить свой испанский.
– Разрешите мне отвлечь вас от, несомненно высоких мыслей. – сказал я и увидел, как вздрогнула его удивлённая бровь. Профиль превратился в удлинённое лицо обрамлённое аккуратной испанской бородкой без усов с удивительно умным взглядом чёрно-карих глаз.
– Вы говорите на испанском? – удивился автор Дон Кихота. – Здесь никто не говорит по испански. Здесь все используют общий язык.
– Я два года жил в Барселоне. – признался я, – Было время выучить испанский. А вообще-то, после итальянского учить язык проще.
– Мне сложно общаться здесь, в это старой части Лимба одни греки и латиняне. Вот Эмир и Пири-рейс – они моряки и побывали во многих странах, говорят на многих языках, у них талант. Эмир знает даже русский. Вы знаете этого русского, который говорит с Данте?
– Это мой дед.
– Очень интересный человек. С виду крестьянин, но все уважают его и имеют с ним дело. Он вас пригласил на экскурсию? По виду – вы только, что с Земли.
– Вроде того. – уклончиво ответил я, потому, что толком и сам не знал для чего дед согласился взять меня с собой.
Я с интересом наблюдал за жестикуляциями деда, похоже было, что Михаил и Данте о чём-то договорились, потому-что дед поднялся со стула и быстро направился в нашу сторону. Мне очень хотелось поговорить с Сервантесом о его «Галатее», но я чувствовал, что пора уходить. Данте встал со своего места и, обернувшись, наблюдал, как дед, лавируя между столиков приближается к нам.
– Договорился, – дед подошёл к Эмиру и сделал требовательный, щёлкающий жест пальцами. – Тащи «хабар». Он обещал провести на место без осложнений.
Эмир радостно кивнул и устремился в своё логово за «выловом – хабаром» – словом за добычей.
Дед обернулся ко мне и подмигнул.
– Будем жить, идём в рай.
Прибежал запыхавшийся Эмир, сунул мешочек деду.
– Здесь всё. – пропыхтел он.
Дед взял мешочек кивнул мне, следовать за ним, и, с достоинством средневекового торговца, двинулся к стоящему, словно античная статуя Данте. Когда мы подошли, он молча пробежал по мне безучастным взглядом, развернулся, словно на строевом смотру и направился к лестнице ведущей в Чистилище. Дед Михаил двинулся за ним, я следом за дедом. Мы направлялись в Рай.
Ангел подозрительно просмотрел на моё лицо, но так, как я шёл в группе с уважаемыми людьми, тем более ведомые Данте, не стал препятствовать, и я, без всяких усилий, попал в Рай. Мне