пейзаж, то икону, а то портреты с космическим отблеском в живых глазах. Роме он признался как-то, что видел в иллюминаторе ангела. Но Степан был выдумщик не хуже отца. Отец выдумывал задорно, Степа – как-то печально. Был у него краткий роман с подругой сестры, дрессировщицей собачек Аней Суповской. «Вы расстались?» – спросила Степу Марина. «Аня бросила меня», – пожаловался Степан прокуренным басом. «Что так?» – любопытствовала Марина. «Мы вместе были. И я ей сказал: „Не суетись под клиентом". Она меня бросила», – рассказал Степа. Суповская потом, тоже басом, расхохоталась, сказала: «Да ничего такого не было. Он сам меня бросил».
Рома не хотел выдумывать, как папа и брат, ему хотелось правды. Отец и брат были настолько честны, что могли выдумывать законно. В отце, брате, маме Мирре, в сестре Маринке была правда, а Рома в себе ее различал по мере взросления хуже, потому так настырно ее искал вокруг. В первом детстве он ее чувствовал в себе четко, потому что верил отцу. Верил, что мы и так в космосе, а изба в Челноках сама есть космический корабль. Когда Рома ползал по темным закутам ее чердака, он чувствовал достоверную невесомость, пыль поднималась в ней. Он вылетал из спальни в утро и каждый раз бился лбом о притолоку, потому что взмывал в избяной невесомости. Но когда тетя Лена из соседнего подъезда стала приглашать его вместе со школьными друзьями к себе, Роман усомнился в правоте отца. У тети Лены на обеденном столе стояла трехлитровая банка отвара пустырника. Она пила стаканами пустырник и предлагала трем школьникам себя. Как они могли отказаться? Они не могли отказаться от тети Лены.
Роман стал больше доверять матери. Мама мечтала быть женой путешественника. Такого путешественника, который брал бы ее с собой в свои путешествия. Жених Ваня заморочил ей голову, что он тот самый путешественник и есть, а сам после свадьбы умахнул в космос. То есть он превзошел ее мечты, но в космос, разумеется, с собой не взял, а нашел там еще себе к тому же эту Аэлиту, о которой мама читала, конечно, в детстве, но без особого увлечения. Когда вернулся, бывал в путешествиях часто, но захватывал жену с собой в них очень редко. Его злободневные путешествия, постоянную борьбу за справедливость Мирра чтила. Но мечту ее муж-космонавт полностью не удовлетворил. Разве что книги она писала за него, книги о космосе. Он почти не рассказывал о космосе, она писала по догадке. Курила на неубранной кухне и писала о космосе в нескольких жанрах от имени мужа. Чашников не сопротивлялся, снисходительно подтверждал свое авторство. Еще Мирра мечтала о театре. Московская театралка, в театрах после замужества она бывала еще реже, чем в путешествиях. Она сидела на кухне, писала о космосе, а мечтала о театре. По счастью, сыночек Ромушка вырос актером.
Степан к мачехе Мирре относился с трепетом умиления, как к высшему существу, словно тайно оказывал почести герцогине, проживающей инкогнито. Их встречи сами по себе были таинственны. Они тихо о чем-то беседовали на кухне, Мирра – лицом к застекленной двери, Степан – спиной, словно