наладить доверительный контакт. Дети – по понятным причинам тоже нет. Ему нужна была женщина.
Официант принёс Стасу заказ, и тот с некоторым сомнением посмотрел на сочное мясо. Медленно отрезав небольшой кусок, он положил его на язык и с облегчением выдохнул: Стас почему-то боялся, что в обличии призрака не сможет чувствовать вкус. Нет, все рецепторы работали, как и при жизни.
Вернувшись к составлению плана, он некоторое время сомневался в возрасте. С одной стороны, ему хотелось наслаждаться компанией. Для этого лучше всего подходила спутница лет двадцати пяти или тридцати. С другой, что могло быть проще, чем свести с ума какую-нибудь старую бабку, которая и так уже не всегда хорошо соображает? Тем более, пожила своё. Её не так жаль. А если она с испугу помрёт? Стас нахмурился. Пусть будет не совсем бабка. Женщина лет пятидесяти-шестидесяти. Точно. Такую и очаровать легко, и с ума свести несложно. И вряд ли она кони двинет ни с того, ни с сего.
Доев стейк, Стас с наслаждением выпил ароматный американо и подал знак официанту. Пока тот проверял сумму заказа к оплате, Багрянцев разглядывал разноцветные бутылки на полках за барной стойкой, но в итоге решил отложить алкогольный вопрос на вечер.
Выйдя из ресторана, он решил немного прогуляться и, возможно, выбрать жертву. По пути он зашёл в небольшой магазин и разжился пачкой сигарет.
В сквере перед филармонией было практически безлюдно, и Стас свернул туда, чтобы покурить. Из окна на втором этаже доносились нежные звуки музыки. Кто-то очень старательно играл на фортепиано. Стас ненавидел классику со времён сибирских приключений. Она ассоциировалась у него с ломкой, дикой головной болью, непроходящей тошнотой и неутолимой жаждой. Но сейчас почему-то мелодия ему нравилась.
– Де Бюсси не может не нравиться.
– Опять ты, – Багрянцева начинали напрягать диалоги внутри его головы.
– Займись делом! Хватит прохлаждаться!
– Отвали, а?
– Тон смени!
– Отвали, пожалуйста.
– Развлекаешься, да? Что ж, давай вместе посмеёмся.
Стаса мгновенно накрыло теми ощущениями, в которых он провёл почти весь первый месяц в сибирской клинике. От неожиданности он чуть не рухнул с лавки, но успел в последний момент упереться руками, уронив сигарету.
– Не слышу твоего заразительного смеха, Багрянцев!
– Прекрати.
– Что? Где твоё высокомерное “ха-ха-ха”?!
– Пожалуйста, прекрати! – на его лбу выступила испарина, язык будто присох к нёбу.
– Почему же тебе не смешно?
– Я всё понял!
– Ты думал, я буду терпеть твоё нахальство?! Ты больше не царь мира, ты – грешник! Я – твой хозяин! Я дал тебе шанс, о котором мечтали миллиарды таких, как ты!
– Хорошо… – У Стаса потемнело в глазах, нежная мелодия теперь невыносимо терзала его слух, будто голову запихнули под крышку фортепиано. – Прости. Я был не прав.
– То-то!
Приступ прекратился так же внезапно, как и начался. Стас не успел опомниться, как к его ладони