пристройке было грязно, пахло кислым молоком, аракушкой. В избе гремела посудой Сангашиха.
Санга издевательски улыбаясь, оглядывая переминающихся с ноги на ногу посетителей, достал из кучи первые попавшиеся под руку штаны с брезентовыми заплатами на коленях.
– Это чей?
– Цапли.
– Кто такой Сапли?
Цапля выступил шаг вперёд и почесал ногой о ногу. Когда
Санга привстал из-за стола и подался вперёд, он исторг интересный звук «ы-ы-а…» и попятился в угол. У Санги лукаво блеснули глаза. Собрав свои корявые пальца в щепотку, он сделал резкое движение по направлению к цаплиному «табаку». Цапля вскрикнул и, не помня себя, вылетел в дверь.
Санга рассмеялся.
– Однако, трус, – резюмировал он, поднимая с пола другие штаны. – Это чей?
– Мои, – признался Сорока.
– Иди ближе.
Санга повторил движение, что перед этим к Цапле, затем по-бычьи, шумно втянул в себя воздух, притворно чихнул, делая вид, что «табак» очень крепкий.
– Молодес… Бери свой штаны. И все бери, – вдруг сломался он. – Саплин бери тоже. Приходи завтра кузница, дарить буду, как его… самокат называется. Другой игрушка имеется.
Заполучив штаны, братцы мгновенно оделись.
– А ножики вы умеете делать? – не без дальнего умысла, осмелев, поинтересовался Воробей.
– Умею, как же.
– А пистолет?
– Умею.
– И даже танка? – не утерпел жизнерадостный Ранжил, желая до конца выяснить способности Санги.
– И все умею. Приходи кузница.
Из избы вышла Сангашиха, высокая крепкая старуха в чёрном халате с листом сушенной арцы́ в руках.
– Карман есть, нет ли? – Щедро оделив их арцо́й, она сгребла остатки в мешочек. – Это Сапли. Бедный, пугался…
Друзья переглянулись, повеселели. Как-то само собою становилось очевидным, что Санга не такой уж и страшный, и выходило так, что Залив, похоже, теперь был для них свободен беспрепятственно и навсегда. Сангашиха участливо смотрела на них и беззвучно смеялась, обнажая красные дёсны.
Визитёр
В дверь постучали.
– Да-да! – откликнулся Прокопий, сидевший на уголке дивана и чинивший подвешенную на шнуре сеть.
Стук повторился.
– Войдите! – сняв очки, добавил громкости Прокопий.
Дверь медленно отворилась, и через порог грузно переступил Уханов, сосед из дома напротив.
Они никогда не захаживали друг к другу, и потому Прокопий молча и настороженно взирал на вошедшего. Строгий и желчный, он не жаловал Уханова, особенно после того случая на совместной рыбалке прошлой осенью. Рыбачили в общий котёл, то есть солили рыбу в один бочонок. В первые дни попадало неплохо, ленки все были добрые, килограммовые. Но дня через три как отрезало – скудно, все средненькие, да светляки́.
Через день Уханов запросился домой. У Прокопия было в плане ещё съездить на покос, посмотреть, не пробило ли недавним ненастьем зароды, и он, седлая