и засыпает только под утро, когда первые лучи проникают сквозь ставни. Дитя выматывает ее, будто болезнь.
Однажды, правда, в момент улучшения Кайрис удается сбежать. Крия так спешит к чьему-то непутевому ребенку, попавшему в капкан, что забывает закрыть дверь. Кайрис тут же выскальзывает вон, но далеко пройти не успевает и сталкивается с Алесием. Она тут же замирает, не в силах совладать со страхом. Алесий откидывает с лица свои тонкие волосы и спрашивает:
– Что случилось? – он быстро оглядывает ее, лихорадочно дрожащую. – Тебя что, бьют?
Кайрис прячет руки в заживших царапинах за спину и мотает головой.
– Все в порядке. Можешь мне рассказать.
Алесий делает шаг навстречу и протягивает руку – маленькую, совсем как у мальчишки. Кайрис пятится. Этот бегающий взгляд напрягает ее, заставляя, как зверь, желать спрятаться. Она оборачивается и быстро идет обратно, не успокаиваясь, пока не запирает за собой дверь. Сейчас, когда она и передвигается с трудом, Кайрис слишком легкая мишень. Все мужчины одинаковы. Нельзя доверять никому. Кое-как восстановив дыхание, она зарекается выходить наружу. А потом пропадает всякое желание.
Начинает тянуть и ныть поясница, силы будто вытекают из нее до последней капли. Зато больше не тошнит – наоборот, Кайрис ест так, будто несколько лет питалась только водой с хлебом. Собственное тело истощает ее. Кайрис становится тяжело делать все: дышать, двигаться, спать – буквально жить. Она думает, что хуже не будет. А потом оно начинает толкаться.
695 год, Похолодник, 2
Когда слышит голос в этот раз, сперва даже не понимает, что все происходит наяву – Крия все-таки сжалилась и дала ей какой-то сонный отвар. Сон от лекарств выходит беспокойным, иногда вспыхивая сумрачными видениями, и Кайрис сперва думает, что попала в одно из них. Лежит, придавленная тяжестью собственного тела – живот, похожий на переспелый водянистый плод, давит, и грудь не вздымается, а лишь слабо дрожит. Почти засыпая, Кайрис опять различает тихий шепот.
«Эй, очнись. Я же знаю, что ты меня слышишь.»
Осторожно повернув голову, Кайрис шевелит пересохшими губами – ужасно хочется пить. И совершенно не хочется двигаться с места.
«Переверни меня немедленно. Быстро! Эта старуха опять меня бросила.»
Голос неуловимо знакомый – будто пытаешься узнать зверя по его тени. Кайрис чуть шевелится, пытаясь разогнать путы сна, и обнаруживает, что лежит на кровати Крии, которой рядом не видно. Жесткие доски врезаются в спину, но это все равно лучше, чем солома, так что Кайрис не спешит вставать, вместо этого смеживая веки и наслаждаясь затишьем. Рядом раздается лязганье.
«Да встань ты уже!»
Кайрис вздрагивает. Тень обретает четкие очертания, и она узнает странный голос, который слышала, когда впервые попала в дом Крии. Сердце как-то странно сжимается: не то от страха, не то от предвкушения, – и Кайрис садится, опершись ладонями о кровать. Перед глазами вспыхивают белые пятна, перемешиваясь с черными и красными точками.