не он ли это написал. Если я и дальше буду придерживаться моего предположения, что признания на первых двух карточках написали Кертис и Брент, то получается, что это написал Дейл. Но зачем, черт побери, он это сделал?
Хизер разрывает следующий конверт. Наверное, думает, что хуже уже быть не может.
Но очевидно, может, потому что она моргает и поднимает глаза, по которым видно: она шокирована.
– «Я знаю, где Саския».
Кертис выхватывает карточку из ее рук и смотрит на текст с каменным выражением лица.
– Это шутка? – спрашивает он.
Никто не отвечает.
– Кто-то из присутствующих на самом деле написал что-то из этого?
Мы обводим глазами зал. Качаем головами.
Мне становится очень не по себе. Я бросаю взгляд на окно, за ним – кромешная тьма, и это напоминает мне, что мы здесь одни. Здесь только мы пятеро. Никого нет на много миль вокруг. Мне нужно знать, на самом ли деле нас сюда пригласил Кертис. Потому что если приглашал не он…
Я смотрю на дверь, думая о длинных темных коридорах, которые тянутся за ней. Там кто-то есть?
– Давайте послушаем, что написано на последней, – нарушает молчание Брент.
Хизер открывает последний конверт и бледнеет. Карточка падает из ее руки на пол.
Я поднимаю ее.
«Смерть Саскии – моих рук дело».
Глава 4
Десять лет назад
Девушка высоко взлетает над хафпайпом, ее светлые волосы вылезают из-под шлема. Она платиновая блондинка. И катается она классно. Во время последней попытки она выполнила полтора оборота – вращение на пятьсот сорок градусов. Она тормозит прямо передо мной, вспахивая снег так, что он осыпает меня всю.
Я знаю, кто это. Саския Спаркс. В прошлом году она выиграла у меня на Чемпионате Великобритании по сноубордингу. Она заняла третье место, я оказалась четвертой.
А в этом году я выиграю у нее.
У меня тоже светлые волосы, но на несколько тонов темнее, чем у нее. Меня многие узнают по волосам, светлые волосы вообще являются отличительным признаком, и если я узнаю ее, то она, вероятное, узнала и меня, но если и узнала, она этого не показывает. Она просто отстегивает крепление на задней ноге и катится к подъемнику.
Я подхватываю рюкзак и спешу за ней. Я много слышала про нее. Ее прозвали Снежная Королева.
Пропуск на подъемник у меня в кармане. Я касаюсь бедром сканера, дожидаюсь сигнала, затем прохожу сквозь турникет. Подъемник тут примитивный – бугельный, в виде обшарпанных пластиковых Т-образных перекладин, которые свисают с потрепанного движущегося каната. Я хватаюсь за ближайшую Т-образную перекладину, сажусь на нее верхом и наблюдаю за происходящим вокруг, пока подъемник тянет меня вверх по склону.
Местность здесь считается непроходимой: много естественных препятствий, острые скалы, узкие ущелья. Склоны слишком крутые для праздно отдыхающих граждан и поэтому не пользуются популярностью у обычных людей. Но именно поэтому Ле-Роше считается культовым местом