Но в какой-то момент шумиха в салоне привлекла его внимание. Он профессионально оценил обстановку, деловито покопался в сумке и извлёк оттуда вожделенную ампулу димедрола со шприцем.
– Иди сюда, мил человек, – властно потребовал он от Владимира Ивановича. В воздухе повисла безмолвная пауза… Наконец врач не выдержал своей напыщенности, улыбнулся и добавил: – Не то весь самолёт обгадишь, а нам ещё лететь и лететь…
Весь не свой Владимир Иванович поплёлся в конец салона самолёта и обомлел, увидев, что подозвавший его человек наполняет шприц какой-то жидкостью:
– А это ещё зачем? – дрожащим голосом промычал он. – Прикончить хотите?
– Вообще-то надо было бы за все наши страдания, но не сейчас, – глупостью на глупость ответил врач. – Засучите рукав, я наложу жгут и внутривенно сделаю инъекцию.
Владимир Иванович присел на подлокотник кресла, оголил локоть, свободной рукой крепко зажал скрученный на изгибе платок и стал усиленно качать кулаком. Вена моментально вздулась.
– Ну хватит. Теперь потерпите.
Владимир Иванович мысленно перекрестился и уставился в иллюминатор в надежде увидеть землю. Но за окном было темно, и только мигающие габариты самолёта давали знать, что все пассажиры вместе с ним, как ангелы, находятся высоко-высоко за облаками…
После укола измученному тяготами организму полегчало, а самочувствие улучшилось. Через несколько минут его потянуло на сон, и он, обессиленный, окунулся в сладостное небытие.
Долго ли, коротко ли, Владимир Иванович очнулся в настроении «что ни в сказке сказать, ни пером описать». Только голова чуть-чуть кружилась. За окном по-прежнему ни зги, самолёт на земле, в салоне – полутьма, вокруг – никого и тишина. Не хватает только мёртвых с косами.
«Где это я? – подумал он. – Наверное, в меня влили какую-нибудь гадость или самолёт потерпел крушение, а я вознёсся на небеса», – пронеслось в мыслях.
Неожиданно в проёме салона отдёрнулась шторка, откуда выглянуло мило улыбающееся личико стюардессы:
– Так вы проснулись? Ну и чудесно! А мы боимся потревожить вас. Думаем, пусть поспит ещё немного после таких мучений.
– А где все пассажиры? – изумлённо спросил Владимир Иванович.
– Так они уже того – на трапе. И вам пора. Собирайтесь, пожалуйста, мы проводим.
Сочи, как известно, не Москва. Климат здесь прямо противоположный – мягкий, тёплый, влажный, с запахом утренней свежести и морского аромата, который дарит наслаждение, придаёт бодрости, сил и настроения. При выходе из самолёта все тяготы жизни у Владимира Ивановича разом отпали, словно улетучились. Настроение поднялось, песня жизни опять залилась мажорными тонами. Его встретил друг, они крепко обнялись, обменялись любезностями и с головой окунулись в свои проблемы…
После наркоза Владимир Иванович очнулся в палате. Рядом стояли супруга и сын. Вторая половинка плакала и одновременно улыбалась сквозь