познать чувственные наслаждения любви, результатом которого, как правило, становилось продолжение рода. Семейные, умудренные жизненным опытом, придавленные грузом ответственности за содержание потомства – торговали товаром, обменивали одно на другое – одним словом, зарабатывали деньги.
Тина, Раиса и Элеонора стояли в центре ратушной площади и наблюдали за движением городской жизни.
– Будьте внимательны, не расслабляйтесь, рынок – любимое место мошенников. Ограбят, не заметишь, – предупредила спутниц Тина, оказавшаяся случайным свидетелем того, как одетый в лохмотья нищий, выдающий себя за слепого, срезал кошелек у хорошо одетого господина, увлеченного покупкой лошади.
– Становится жарко. Может, снимем плащи? – предложила Раиса, рассматривая человека, прикованного цепями к ратушной стене. – Я вижу, что с выбором одежды мы угадали, местное население одето примерно так же, как мы. – Заинтересовавший ее объект стоял слишком далеко, чтобы можно было в деталях его рассмотреть, но по осунувшейся осанке было понятно, что он устал и подавлен.
– Не будем торопиться, – посоветовала Элеонора, – у меня под плащом на поясе висят три увесистых кошелька, до отказа набитые монетами, – она достала спрятанный в рукаве носовой платок и промокнула лицо. – Я не хочу выставлять их на всеобщее обозрение.
– Аналогично, – поддержала Элеонору Тина. – Я проголодалась.
Болотная ведьма хотела предложить подругам посетить таверну, из приоткрытых окон которой доносился аромат жареного мяса и свежеиспеченного хлеба, но Раиса ее перебила.
– Что это? – указала в сторону ратуши озерная ведьма.
– О чем ты? – переспросила Тина, продолжала рассматривать рыночные ряды, заполненные лотками с разным товаром: начиная со свежих овощей и заканчивая домашней утварью.
– Я говорю о том, кто прикован к стене.
– Это Средневековье, моя дорогая, здесь распространены позорные столбы, к ним приковывают нарушителей закона. Скорее всего, стена, к которой его пришпилили, и есть позорный столб. Он вор или убийца, – предположила Тина. – Дикие нравы! Нет чтобы осудить человека за преступление, вынести ему наказание и свершить правосудие, они обязательно устроят шоу, выставят его на всеобщее обозрение, чтобы народ поглазел и при желании запустил в осужденного тухлым яйцом или гнилым помидором, или, того хуже, камнем. Дикость, невоспитанность, жестокость правят этим веком! Запаситесь носовыми платками: мы здесь много увидим того, что заставит нас проронить слезу. Уж я знаю, о чем говорю: одно из моих предыдущих воплощений проходило в подобной дружеской обстановке, – с сарказмом процедила болотная ведьма. – В разных городах законы немного разнились, но незначительно. Настолько незначительно, что можно сделать вывод, опираясь на народную мудрость, которая гласит: «Хрен редьки не слаще!»
– Я знаю, что такое Средневековье, – направляясь в сторону ратуши, кинула Рая. – Здесь что-то не так.
– Что не так? Классика жанра: рынок, дыба, из окон на улицу выливают помои… Что не так? Все так, до боли знакомый пейзаж! – следуя